Дочки-матери

Нянька. Что ты привязалась? Ведь кончилось хорошо.

Старшая воспитательница. Будем гадать: искала бы, не искала бы. Ведь она ее приняла?

Ольга. И еще как! Вхожу в квартиру, спрашиваю: «Мне Елену Алексеевну». Это, говорит, я. Сразу в прихожей начинаю рассказывать, в чем дело. Но только успела начать – она в слезы. Она стоит плачет, и я стою плачу.

Воспитательница. Теперь что же и не поплакать. Взрослая дочь, сама зарабатывает.

Нянька. Зачем дочь восстанавливать против матери? Кому это на пользу?

Воспитательница. Я не восстанавливаю, но она должна учитывать все.

Повариха. Честно говоря, я не верила, что так удачно получится. Редкий случай, чтобы человек с годами изменился к лучшему.

Ольга. А почему вы думаете, что она изменилась? Если хотите знать, именно плохие люди не делают ошибок в жизни. Они все прикинут. А хороший человек – вот он-то и может совершить ошибку. Нет, как любят судить! Хотя еще неизвестно, как они сами поступили бы в таком положении. И чего ей это стоило – только я знаю. И какие у нее были трудности в жизни. И она через все это прошла.

Повариха. Работа какая-то странная. Ведет кружок и все?

Ольга. Не кружок, а коллектив. Хотя она могла бы работать и в театре. Но она не хочет, потому что любит свою работу, любит своих учениц, хочет весь свой опыт передать им. Разве плохо? И дома жизнь идет интересно. Все время гости, встречи с интересными людьми, взаимные сюрпризы. И зачинщик всего этого – мама.

Повариха. Ты ее так и звала – мама?

Ольга. Сначала звала Елена Алексеевна, потом она говорит: «Если можешь, зови меня, пожалуйста, мама». Но я так до конца и путалась. То Елена Алексеевна, то мама.

Нянька. Как же ты теперь? Она там, а ты здесь.

Ольга. Летом опять съезжу. А кончу училище – сразу к ним. Уже навсегда.

В директорской комнате было тихо. История выдержала испытание. В детском доме одним преданием стало больше.

Ольга с подругой стояла в вестибюле общежития.

Ольга. Сначала я просто так сказала, не знаю почему. Потом смотрю – все только этого и ждут: как я ее нашла, как я ее полюбила, как она меня полюбила…

Подруга. В общем, завралась.

Ольга. Теперь возникает такая проблема: раз я ее нашла, значит, я должна ехать к ней. Как же это – нашла и вдруг не поеду. Как будто все обязательно живут с матерями.

Подруга. Есть, наоборот, хотят отделиться… Скажи, что привыкла жить свободно, хочешь жить одна.

Ольга. Но она и правда женщина необыкновенная, это объективно. Разве только родственников можно любить? Прежде всего она всегда хочет помочь людям в беде. К ней со всего дома приходят дети, и она им объясняет непонятное. Хотела подарить мне платье, но я не согласилась.

Она протянула руку к своей ячейке в стенном ящике для писем, достала конверт.

– Вот как раз письмо от нее.

Подруга. Читай, читай, я пойду.

Подруга ушла.

Ольга разорвала конверт, достала письмо. От волнения запинаясь, стала читать: «Дорогая Ольга! Спасибо за письмо и фотографии. У нас есть для тебя новости. Вадим Антонович все-таки сумел кое-что для тебя выяснить. Васильева Елена Александровна, которая работала у нас медсестрой, живет в городе Торопец Калининской области. Работает в городской больнице. Судя по всему, это и есть твоя мама. Мы решили, что ты должна это знать, хотя сведения о ней не слишком обнадеживают. У нее есть слабость. Ты, наверно, догадываешься, какая. Она злоупотребляет спиртными напитками. Не знаю, что тебе посоветовать…»

Ольга стояла на вокзальном перроне в маленькой очереди у вагона. В одной руке она держала чемодан, в другой – коробку с тортом.

1974