Дочка папы Карло

На следующий день с самого утра поместье взорвалось суетой последних приготовлений. Никакого бала и танцев не предполагалось — встреча была совершенно иного — более делового формата, но последующее за официальной частью торжественное застолье, конечно, требовало особой подготовки.

Гости начали прибывать к обеду. Важные чины и прочие благородные господа в сопровождении супруг и старших детей заполняли имение, точно муравейник.

Наша же задача состояла в том, чтобы организовать наших подопечных так, чтобы они не мешали взрослым, ну и самим как можно меньше бликовать на публике. Тем не менее, Ольга Петровна велела мне на плечо "нарядного" платья прикрепить пылившийся до сих пор в своей коробочке шифр.

Не знаю уж — так ли тут было принято, или лёгкое тщеславие было не чуждо моим работодателям, но изящный бант с доказательством примерных достижении на учебной ниве, занял своё законное место на левом плече.

На само открытие нас с Лизой не взяли — было и так достаточно многолюдно, к тому же присутствие "высоких персон" обязывало к соблюдению максимального официоза. А мне-то, как раз, было очень даже интересно поглазеть на один из первых в России исторических музеев. Я решила, что, когда основные события немного рассосутся, а приглашённые гости усядутся за стол — выкрою момент и сбегаю, удовлетворю своё разыгравшееся, вполне объяснимое любопытство.

Так я и сделала — дождалась, когда чинная презентация перетекла в шумный праздничный банкет с поздравлениями и заздравными тостами, его участники "развязали пояса" и до музея уже никому не было особого дела, а младшая воспитанница уснула, утомившись от суеты — и отправилась на осмотр графских сокровищ. Заведомо, конечно, предупредив об этом Александру и французскую гувернантку хозяев.

Саша, что хотела — уже посмотрела, Мари это в принципе было не интересно, Анна своими глазами наблюдала, как всё это вообще создавалось — поэтому в музей я потопала в гордом одиночестве.

Уваровы по праву гордились своим собранием!

Коллекция была распределена по нескольким залам. Насколько я понимаю, начинал это дело ещё отец Алексея Сергеевича, и его приоритетом были изначально родовые ценности — фамильные портреты, предметы быта уваровского рода, произведения декоративно-прикладного искусства, а так же объекты западноевропейского искусства, памятники античности. (Вон — целый зал отвели под скульптурную галерею.)

А вот при нынешнем хозяине приоритеты пополнения собрания несколько изменились. Теперь сюда стекались русские древности — археологические и этнографические памятники. Среди этих пурпурных стен и белизны мрамора, под серебряным куполом меж тропических растений, помещённых в арках, обнаружились отменная нумизматическая коллекция, произведения русского декоративно-прикладного искусства, старопечатные книги и древние рукописи.

Один из залов:

— «Курганные вещи», «иконы живописные», «иконы литые», «финифть»… — читала я названия на поясняющих организацию сокровищ табличках.

Отдельной значимой частью музея была превосходная библиотека, в которой я тоже надолго "зависла". Здесь меня и застал капитально нетрезвый Андрей.

Вот уж кого точно не ожидала увидеть здесь. Я внутренне напряглась, пытаясь догадаться, что ему потребовалось в таком состоянии в библиотеке. Потом уже только выяснилось, что он сознательно искал меня по всему дому. Перестаравшись с алкоголем, граф горел жаждой мщения за взбучку, которую, устроил ему товарищ за вчерашнее хамское поведение с дамой.

— Так вот где спряталась наша тихая скромница — в храме наук и пы-ы-ыли. — широко обведя рукой окружающее пространство, наследник неровной походкой двинулся в мою сторону.

— Андрей… э-э… Сергеевич, вам лучше перестать рыскать по имению в поисках, как вы там сказали? Благонравных гувернанток и озаботиться собственным сомнительным состоянием. — не зная, чего ожидать, на всякий случай попятилась назад, пока не упёрлась в книжный шкаф.

— Ну и как?! — игнорируя мои робкие попытки урезонить нахала, продолжил он, пока не приблизился вплотную, — Поспособствовало расширению вашего кисейного кругозора? — он установил соскальзывающий локоть на ближайшую полку и, дыхнув на меня густыми винными парами, пренебрежительно щёлкнул холёным пальцем по моему шифру.

Все мои усилия в данный момент были направлены на то, чтобы не психануть настолько, чтобы скрутить засранца и не засунуть вон в ту, например, симпатичную урну для бумаг, поставленную хозяевами возле здоровенного стола тёмного дерева.

— Так может довольно умничать и колючка станет примерной девочкой? — не унимался он и попытался развязно подмигнуть.

В следующую секунду рука его потянулась ко мне и, клянусь, я бы его крепко треснула без зазрения совести, оставив честные намерения выглядеть приличной мадемуазель, но…

— Андрей! — недоумённо-возмущённо-брезгливо раздалось от дверей. — Ты перешёл все допустимые границы!