Дочка от отца бывшего (СИ)

Она присела на краешек дивана. Я смотрю на нее, и мои глаза встречаются с ее нервным взглядом. Помощница тоже не чувствует себя великолепно. Но и не собирается домой.

— Это же здорово, что мою личную жизнь не обсуждают, — усмехается Платон.

Он сел на один диван с Мирой, только ближе к подлокотнику. Дуська тут же оказалась рядом. Малышке все равно на гостей, ей хочется продолжить забаву с телефоном. Но пока Платон просто посадил ее к себе на колено.

С ребенком на руках слова о личной жизни прозвучали очень эффектно. По крайней мере, у Миры чуть не отвалилась челюсть. Она хлопает длинными черными ресницами.

— Мм… Да… Это, конечно же… хорошо.

Кажется, слова даются ей с трудом. Такие паузы между ними. Почему мне хочется хихикнуть? Эта девушка не сделала мне ничего плохого!

— Как дела в свечке на Рязановской? — интересуется Платон у сотрудницы.

Вот у кого прекрасное настроение! Он покачивает Дуню, та повизгивает. Параллельно решил узнать о делах. Отлично.

— Сегодня поставили на кадастровый учет, — Мира сглатывает.

Филатов улыбается.

— Хорошо, а то собственники начинали волноваться, — он трет переносицу, — совсем забыл. На юге в ЖК "Бирюза" второй день проблемы с водой. Подвозят сами. Нужно согласовать финансы, Сюзанна пришлет заявку.

Тут Мирослава лишь молча кивает. Выглядит она все более подавленной.

— Не знаю, когда теперь буду в офисе. Отдам тебе сейчас некоторые документы, — продолжает вещать Платон.

Это уже намек на уход. Я не знаю, может быть, мне стоило предложить гостье чай? Но я не у себя дома. И несмотря на пришибленный вид, Мирослава меня напрягает. Ну не просто так она пришла!

Тем временем из сумочки помощницы раздается звук телефона.

— Хм, простите, — говорит она, взглянув на экран.

Поднимается на ноги, выходит с трубкой в коридор. Мы с Платоном переглядываемся.

— Мирослава очень сердобольная. Добрый человек, — тихо поясняет мне мужчина.

А я, наверное, злой. Но мне хочется лишь подозрительно сощуриться.

Возвращается к нам Мира совсем в другом состоянии. Как будто получила прилив энергии. На лице улыбка, глаза горят. В голосе сплошная решительность.

— Платон, я ведь не просто так пришла! Не поболтать! У твоей снохи маленький ребенок, а тебе требуется помощь. Я готова быть на подхвате.

Пришло время моей челюсти уйти вниз. Она собирается сидеть «на подхвате» здесь? Пока Платон хмурится, Мира приводит еще один веский аргумент.

— Ты же не любишь чужих людей в доме, — напоминает она, — прислуги у тебя нет.

Когда они вообще успели перейти на «ты»? Вроде в последний раз она ему восторженно выкала.

У меня портится настроение. Может, потому что объективно Мирослава замечательная? Она красива, стройна. Ей за тридцать, но Платону по возрасту она вполне подходит. К тому же, им явно будет, о чем поговорить. Это достойная партия…

Почему мне так хочется застонать от грусти?..

— Идем в кабинет. Найду бумаги, и мы все обсудим.

Боже.

— Платон, мы с Дуней поднимемся к себе.

— Хорошо.

Владелец особняка совершенно спокоен, а мне хочется скрипнуть зубами. Уговариваю себя, что эмоции глупые. Но в голове так и скачут мысли.

Что он будет обсуждать в кабинете с Мирославой? Какую помощь она хочет ему оказывать? Обхаживать за столом и менять постельное белье?.. Или ограничатся делами бизнеса? А что если Платон поселит ее в своем доме… Места много!

Моя губа нехило пострадала. Ведь я грызла ее, пока мы с Дуськой поднимались в спальню. Только там у меня получается взять себя в руки. Дочка хочет играть, и я понимаю, что не должна забивать голову чушью. У меня есть кое-что важное — малышка, которая нуждается во внимании.

То, что она смотрит на меня глазками того, о ком я сейчас стараюсь не думать, тоже выкидываю из головы. Да!

Играю с доченькой, та довольна, и это самое главное.

Кажется, мы уже прорву времени одни. Скоро укладывать Дусю спать, а гостья так и не уехала. Да, я следила за двором краем глаза… Хоть это, в конце концов, не мое дело.

Я уже себя не ругаю, собираюсь искупать дочку. И только мы с ней выбираем полотенце с заячьими ушками, как за дверью раздаются шаги. Потом негромкий стук.

— Да! — громко даю понять, что мы еще не улеглись.

Платон входит в комнату. Бегло ее оглядывает, чуть задерживается на копошащейся в игрушках Дуне. Потом его глаза впиваются в мои.

— Мирослава уехала.

Слава богу — хочется сказать мне. Вот, я опять нелогично злюсь.

— Понятно, — жму плечами.

Опускаю белое пушистое полотенце на свою кровать. Отхожу к окну. Там еще не темно, но солнце явно сбавило свет. Двор накрывают сумерки.

— Как я и думал, ее прислал Игорь, — зачем-то поясняет мне Платон, — он руководит ею по жизни, иногда это отражается на работе.

— Это в любом случае мило с их стороны, — отдаю должное.

— Да, но надеюсь, ты не обидишься, что я отказался от помощи.

Пока мы говорили, Платон тоже встал у окна рядом со мной. Между нашими плечами сантиметров двадцать. Мы оба разглядывали территорию особняка, как будто там есть что-то важное. Но теперь я поворачиваюсь к мужчине.

— Отказался?!

Ух, не слишком ли много облегчения в моем голосе…