Дочери тьмы

Внезапно она умолкла: снаружи зажегся свет. Они с Марком тут же, столкнувшись головами, выглянули в окно сарая.

– Закрой дверь, – прошипела Мэри-Линетт таким тоном, что Марк тут же закрыл дверь сарая.

– Сиди тихо, – добавила она, схватив его за руку и оттолкнув к соседней стене.

Она осторожно глядела в окно. Первой через заднюю дверь вышла Ровена, затем Джейд, а потом Кестрель. Кестрель несла лопату.

– О боже...

– Что случилось? – Марк попытался взглянуть в окно. Мэри-Линетт зажала ему рот рукой.

А случилось то, что девушки снова собирались копать в саду.

Сейчас они шли с пустыми руками. Но что же они намереваются делать? Уничтожить улику? Забрать ее в дом и сжечь или расчленить на куски?

Сердце у Мэри-Линетт бешено билось.

Марк бросился к окну и выглянул наружу. Мэри-Линетт услыхала, как он попытался вздохнуть, но у него перехватило дыхание. Может, он хотел найти всему этому какое-то невинное объяснение? Мэри-Линетт сжала его плечо.

Брат и сестра наблюдали, как девушки работают лопатой, сменяя друг друга. И вновь Мэри-Линетт поразилась тому, насколько они сильные. Ведь Джейд выглядела такой хрупкой.

Всякий раз, когда кто-нибудь из сестер окидывал взглядом сад, сердце Мэри-Линетт подпрыгивало в груди.

«Только бы они нас не увидели, только бы не услышали, не поймали!»

Рядом с девушками уже образовалась внушительная куча земли, но вот Ровена и Кестрель склонились над ямой. Они вытащили из нее длинный предмет, завернутый в мешок для мусора, который Мэри-Линетт уже видела прежде. Казалось, он был жестким... и поразительно легким. В тот первый раз Мэри-Линетт удивилась: пакет был слишком легким для трупа. Или слишком жестким... Как долго длится трупное окоченение?

Марк дышал неровно и тяжело, с присвистом.

Девушки понесли пакет к проходу в зарослях.

Марк выругался.

Мэри-Линетт лихорадочно соображала, что предпринять.

– Марк, оставайся здесь. Я пойду за ними...

– Я с тобой!

– Ты должен рассказать папе, если со мной что-то случится...

– Я пойду с тобой.

Времени на споры не было. В глубине души Мэри-Линетт даже обрадовалась, что Марк пойдет с ней. Она с трудом выдохнула:

– Тогда пошли. И – ни звука!

Ночь была темная, и Мэри-Линетт опасалась, что сестры уже потерялись из виду. Но когда они с Марком протиснулись сквозь кусты рододендронов, то заметили впереди свет. Крошечный подпрыгивающий белый огонек. Сестры взяли с собой ручной фонарик.

«Не шуми, ступай осторожно», – Мэри-Линетт не решалась сказать это Марку вслух. Но она снова и снова, будто заклинание, твердила это про себя. Она вся целиком сосредоточилась на тонком, похожем на хвост кометы лучике света, который вел их в темноте.

Огонек вел их на юг, к сосновому бору. Прошло немного времени, и они углубились в лес.

«Куда же они направляются?» – думала Мэри-Линетт. Она ощущала, как напрягаются ее мышцы, когда она пытается идти быстрее и при этом не шуметь. Им повезло: душистая, немного влажная сосновая хвоя густым ковром устилала землю, заглушая шаги. Мэри-Линетт почти не слышала шагов Марка позади себя, если только он не оступался.

Казалось, они шли целую вечность. Было очень темно, хоть глаз выколи, и Мэри-Линетт быстро потеряла ориентацию. Она уже не понимала, где они находятся и как смогут отсюда выбраться.

«Черт... я совсем рехнулась: затеяла такое... да еще и Марка втянула. А теперь мы забрались в самую чащу леса в компании трех ненормальных девиц...»

Огонек замер на месте.

Мэри-Линетт остановилась и вытянула руку, чтобы остановить Марка. Тот немедленно налетел на нее. Мэри-Линетт не спускала глаз с огонька, пытаясь убедиться, что он действительно неподвижен.

Да. Он не двигался. Луч фонарика был направлен на землю.

– Давай подберемся поближе, – прошептал Марк Мэри-Линетт на ухо.

Она кивнула и стала подкрадываться к огоньку – так медленно и тихо, как только могла. Через каждые несколько шагов она останавливалась и замирала, присматриваясь к свету фонаря: не придет ли он опять в движение.

Но огонек оставался неподвижен. Мэри-Линетт опустилась на землю и последний десяток шагов до края вырубки, где сестры остановились, проползла по земле. Отсюда ей хорошо было видно, что они делают.

Копают... Раскидав лопатой сосновую хвою, Кестрель начала рыть яму.

Мэри-Линетт почувствовала, как Марк, сминая папоротники, подползает к ней сзади. Она слышала, как тяжело он дышит. Он все видел!

«Прости, Марк. Прости меня».

Теперь уже можно было не сомневаться. Теперь Мэри-Линетт все точно знала. Не нужно было даже заглядывать в мешок.

«Как же я смогу найти это место? Как я вспомню, где оно находится, когда приведу шерифа? Это похоже на лабиринт в одной компьютерной игре... повсюду вечнозеленый лес, и ни один его участок не отличить от другого».

Мэри-Линетт закусила губу. Подстилка из влажной хвои, на которой она лежала, была удобной – мягкой и упругой. Они могут дождаться здесь, пока сестры не уйдут, а затем как-нибудь пометить деревья. Сделать фотоснимки.