Дочери страха

– Просто посиди со мной рядом. Даже обними, если хочешь.

Миша привлек девушку к себе, и оба притихли.

– Знаешь, мне так жаль, что я не встретил тебя раньше, – вдруг сказал Миша.

У Лизы от этих слов в груди возник соленый комок, грудь сдавило, и она зашипела, борясь со спазмом в горле:

– Зачем тебе было встречаться со мной прежде? Да ты хоть понимаешь, какой дрянью я была? Грязной дрянью! Одно оправдание, что я ради Сонечки на все была готова! Да я на панель только потому не пошла, что боялась: убьют или заболею, а Соня одна останется. Да я даже Рэма Григорьевича когда увидела, первая мысль была: что ж, с этим я бы смогла, у него с деньгами порядок. А в твою сторону в то время я бы даже не посмотрела, так и знай.

Миша молчал, и она со страхом ждала, что сейчас он уберет руки, и она умрет от холода и одиночества. Но Миша, сделав по своей привычке паузу, чтобы все обдумать, сказал невозмутимо:

– Что ж, я считаю, твоя любовь к дочери все оправдывает. Я не могу до конца представить, как сложились бы наши отношения, но я бы от тебя не отказался. Просто пришлось бы поднапрячься, раздобыть деньги и позаботиться о тебе и о Соне.

– Но ты можешь сейчас заботиться обо мне, – мучительно краснея, выдавила из себя Лиза. – И деньги доставать не надо.

И развела губы в улыбке, словно приглашая Мишу посмеяться вместе с ней. Но он сделался только еще серьезнее:

– Лиза, ты должна понять… ты мне очень нравишься, но между нами ничего не может быть. Даже если я не буду работать на твоего отца, ты все равно останешься для меня… недостижима. Так я воспитан. Родители мне всегда твердили, что жена должна быть ровней. Я мог бы полюбить девушку из низов, поднять ее до себя, но – не наоборот. Алтаевы на деньгах не женятся. Это закон.

– Ничего не может быть… – сдерживая слезы, прошептала Лиза. – Но дружить ведь мы можем?

– А мы и так дружим, – вроде как удивился Миша. – Твоим другом я буду всегда.

– И на том спасибо.

«Может, это и к лучшему, – замерев, думала Лиза. – Дружить хорошо, в дружбе нет всяких гадостей, дурацких ссор. Так у меня отныне и будет: дочь, друг, Андреевна».

И в этот момент они услышали, как в замке проворачивается ключ. Потом хлопнула входная дверь и кто-то, не таясь, прошел по коридору. Молодые люди вскочили, будто застигнутые врасплох.

– Давай спрячемся, – одними губами попросила бледная до синевы Лиза.

– Здесь есть кладовка, – шепотом отвечал ей Миша. – Черт, стоп, с какой стати мы должны прятаться? Мы тут на совершенно законных основаниях. Вдруг это Надежда Сергеевна вернулась?

– Нет! – вскрикнула Лиза. – Я не готова с ней встречаться!

– Просто сиди и молчи, – распорядился Миша. Сам же он отошел к окну, прислонился спиной к подоконнику. Оба напряженно смотрели на дверь в комнату.

– Мама! – разнесся вдруг по квартире вопль, полный тоски. – Мамочка, ты здесь? Где ты-ы?!

Лиза окаменела от ужаса, а Миша сказал ей одними губами:

– Не бойся, это Ульяна. Я не знал, что у нее тоже есть ключи. Но все к лучшему – ты же хотела с ней поговорить.

Через мгновение дверь приоткрылась, и на пороге возникла понурая щуплая фигура. Увидев незваных гостей, Уля вздрогнула, метнулась было к выходу, но остановилась, узнав своего бывшего шофера. Минуту она не произносила ни звука, только порывисто вздыхала и переводила с Михаила на Лизу безумный взгляд. Потом взвизгнула:

– Вы что тут делаете? Как посмели сюда вломиться?!

– Ульяна… – Миша запнулся, не зная, как теперь обращаться к бывшей хозяйке. – Мне Надежда Сергеевна оставила ключи.

– А она?!

– Елизавета Рэмовна зашла со мной за компанию.

– Убирайся! – во всю мощь легких завопила Уля, наступая на Лизу. – Это мамина личная квартира! Тебя отец признал, не мама! Она тебя и на порог не пустит, самозванка!

– Уля, успокойтесь, – попросила Лиза. – Я ведь ни на что не претендую. И мне нужно с вами поговорить.

– О чем это? Что еще ты хочешь у меня отобрать?

Глаза Ульяны побелели от бешенства. Миша, хорошо зная, какова она в гневе, поспешил встать между девушками.

– Встала и ушла отсюда! – орала Уля. – Живо! Я сейчас квартиру подожгу! – И на самом деле вытащила из кармана джинсов зажигалку.

– Хорошо, я уйду, – согласилась Лиза. И быстро пошла в сторону двери.

– Эй!

Она обернулась, полная надежды. Вдруг Уля согласится с ней поговорить?

– Где моя мать? – спросила девушка, кривя рот и глядя в сторону. – Ты должна знать, когда она вернется. Или уже приехала?

– Нет, Надежда Сергеевна все еще в Америке. Рэм Григорьевич говорил, что она лежит в какой-то клинике. Но, кажется, ничего серьезного. Вообще-то я не расспрашивала его об этом, – чувствуя себя виноватой, призналась Лиза.

– Потому что тебе наплевать, – резюмировала девушка. – Слушай, я прошу, исчезни куда-нибудь, растворись! Зачем ты влезла в мою жизнь? У тебя ведь почти что и не было родителей, тебе не понять… Я еще не очень взрослая, и мне нужны мои отец и мать! К тому же у меня плохие наклонности…

– Ты же знаешь, это не от меня зависит, – тихо ответила Лиза.

Миша за руку потянул ее к двери.