Дочери Рима

Действительно, какой смысл сейчас размышлять о Нероне? Теперь у нас есть Гальба. У старика нет своих детей и, похоже, он объявит своим преемником на императорском троне мужа Корнелии Пизона. Марцелла улыбнулась, вспомнив, как ее сестра с царственным видом шагала сквозь толпу гостей на свадьбе у Лоллии. Своей гордой осанкой она затмевала даже собственного супруга. По сравнению с ней, державший ее за руку Пизон казался жалким и невзрачным. Случись ему стать императором, мы впервые получим на троне жуткого зануду.

— Марцелла! — Капризный голос брата вернул ее из мира грез в реальный мир. — Рабы из рук вон плохо почистили мозаичную плитку. Ты их выбранила за это?

— Это больше не моя забота, Гай. — Марцелла даже не подняла глаз на брата, когда тот, пригнувшись, чтобы не задеть дверной косяк, вошел к ней в таблинум.

— Да, но Туллия прикажет их за это выпороть. Они же это сделали не нарочно. Так что поговори лучше с ними сама.

— Ну, хорошо. Хотя ты сам знаешь, что если Туллия узнает об этом, то закатит за обеденным столом сцену и обвинит меня в том, что я занимаю ее место. Как будто мне есть дело до этих жутких ваз и чистых полов, подумала Марцелла. — Ты мог бы найти себе жену и получше, Гай.

— Ничего подобного, — отрезал Гай. — Отец сам выбрал ее для меня, еще когда был жив.

— И, разумеется, его выбор был безупречным? — не удержалась и подпустила очередную шпильку Марцелла. Корнелия и Гай несомненно были готовы помнить отца именно таким. В их глазах он был пределом совершенства.

— Наш отец был великим человеком!

— Но разве его величие принесло счастье хотя бы кому-то из нас? — съязвила Марцелла. — Лично я придерживаюсь того мнения, что достоинства великих людей всегда сильно переоценивают.

Гай неловко потоптался на месте.

— Главная обязанность римлянина не счастье, а долг. Вот именно, долг.

— Марциал выразился бы гораздо точнее. Тебе же никогда не давалось написание эпиграмм, Гай. — По правде говоря, как и многое другое. Марцелла посмотрела на брата. Рослый, красивый, высокий лоб, прямой нос, но черты лица невыразительные, такие быстро забываются, не успев врезаться в память. Он даже не пытался сравняться с заслугами отца, и сейчас сенат, похоже, не в восторге от Гая.

— Может, ты напишешь для меня несколько эпиграмм? — попросил сестру Гай. — Я мог бы прочитать их на званых приемах и, глядишь, прослыл бы более умным.

— Только если ты будешь рассказывать мне все сплетни, которые ходят в сенате, — смягчилась Марцелла. — Ты же знаешь, как я обожаю всякие новости.

— Вот тебе очередная новость. — Гай поднял жидкие брови. Туллия требовала от него регулярно их выщипывать — иначе, по ее словам, они будут похожи на мохнатых гусениц. — Ходят упорные слухи о том, будто губернатор Вителлий собирается поднять мятеж в Нижней Германии. Поговаривают, будто он намерен провозгласить себя императором.

— Вителлий? — Марцелла недоверчиво покачала головой. — Он же обжора и пьяница. Я как-то раз видела его на пиру, устроенном одной из фракций. Так вот, спустя час он уже не держался на ногах.

— Так говорят. Но не это главное. Все знают, что Гальба сделает Пизона своим наследником, — сказал Гай, и его лицо просветлело. — Согласись, это будет большая удача для нашей семьи. Что, если…

Брат продолжал что-то говорить, но Марцелла его не слушала. Взгляд ее был устремлен на табличку, на которой она только сделала записи о Гальбе. Ничего ценного написать она еще не успела и потому поспешила стереть написанное. Лучше подождать день или месяц, когда она узнает больше о характере Гальбы. Кроме того, пребывание у власти сильно меняет людей.

Кто знает, каким еще проявит себя император Гальба?

Глава 2

Корнелия

— Кажется, нам уже пора? — Пизон поправил ремешок сандалий и нахмурился.

— Но мы идем в цирк не для того, чтобы смотреть скачки. — Корнелия пересмотрела десяток разных списков. Рядом с ней, в ожидании новых поручений, вертелось несколько девушек-рабынь. В атрие царило оживление; снаружи ждали носильщики паланкина, чтобы отнести их в Большой цирк, рядом — служанки с зонтиком и веером хозяйки и вольноотпущенники с письмами и плащом Пизона. — Мы идем туда, чтобы показать себя. Вернее сказать, делаем выход. Теперь ты публичная фигура, а публичные фигуры обязаны производить впечатление на граждан. Правильное впечатление. Вот, возьми это.

Пизон перебрал охапку табличек и свитков.

— Что это, домовые книги? Перечень расходов?

— Ты просто перебирай их с важным видом в перерывах между забегами колесниц, — улыбнулась Корнелия. — Серьезный и ответственный наследник трона, который даже в праздник не может оторваться от государственных дел, это внушит людям дополнительное уважение к тебе.

— Я пока еще не наследник трона, — укорил ее муж. Впрочем, от Корнелии не скрылось, что когда он прижал к груди охапку свитков, глаза его блеснули.