— Надеюсь, твоя кузина не притащила нам в подарок отрезанную ногу, — съязвила, заметив ее, Туллия.
Услышав ее слова, Диана резко обернулась и буквально испепелила ее полным ненависти взглядом.
— Могу, если тебе этого так хочется.
Тем временем Лоллия и Фабий Валент взялись за руки. Церемонию завершило подписание брачного контракта. Ряды Корнелиев приветствовали новобрачных жидкими рукоплесканиями, германцы Фабия — ревом нескольких десятков глоток.
— А теперь приглашаем всех на пир! — донесся до Корнелии голос деда Лоллии. От волнения он крутил перстни на пальцах. — О боги! Мои повара!..
Впрочем, когда свадебная процессия вернулась к нему в дом, ему не было поводов волноваться. Просторный триклиний был в образцовом порядке: пиршественные ложа стояли ровными рядами, надушенные благовониями, с горой шелковых подушек. Вышколенные рабы раздавали улыбки, статуи украсились гирляндами цветов, а в фонтане вместо воды золотистыми струями било вино. Даже небо над головой было безупречно-голубым, в тон голубым мраморным колоннам, что выстроились по периметру триклиния. На мозаичном полу были рассыпаны синие васильки.
Павлину было жарко, и он, припав головкой к ее плечу, то и дело хныкал.
— Туллия, Павлин устал. Его нужно уложить спать.
— Позови его няню.
— Нет, я сама его уложу.
Впрочем, няня уже спускалась к ним навстречу и, бесцеремонно вырвав мальчика из рук Корнелии, которая порывалась сделать это сама, унесла его прочь. По всей видимости, по ее мнению, — как, впрочем, и, по мнению Туллии, патрицианкам нельзя доверять детей. Павлин сонно улыбнулся, а сердце Корнелии сжалось от боли.
Впрочем, сейчас ей меньше всего хотелось предаваться пустым мечтаниям. Она уже смирилась с тем, что детей у нее никогда не будет, что она никогда больше не выйдет замуж. Ее жизнь принадлежала Пизону, и по крайней мере она за него отомстила. Что ж, с нее и этого достаточно. Когда Павлин подрастет, когда подрастут ее еще не появившиеся на свет племянники и племянницы, они все станут перешептываться, глядя на свою тетю Корнелию, которая спустя годы будет облачена в траур. «А ведь она могла стать императрицей», скажут они, потрясенные до глубины души ее преданностью покойному супругу. Но ее муж погиб, и она посвятила всю свою жизнь памяти о нем. Ей пятьдесят лет, а она по-прежнему носит на пальце обручальное кольцо…
Схватив у рабов кубки, германцы Фабия с ликующими воплями ринулись к фонтану. Фабий, разговаривая поверх ее головы со своими офицерами, подвел Лоллию к почетному пиршественному ложу. От Корнелии не скрылось, каким злобным взглядом одарила ее сестра управляющего, когда тот отвел ей одно пиршественное ложе с Туллией.
— Прекрасно! Почему бы тебе сразу не бросить меня в яму со змеями!
Что касается самой Корнелии, то ей повезло больше, она оказалась на одном ложе с Дианой и, когда та сбросила с плеч шаль, на мгновение застыла от удивления.
— Что такое ты делала? — Обе руки ее юной кузины были сплошь в синяках. — Или твой отец наконец не выдержал и, взяв в руки ремень, устроил тебе показательную порку?
— Нет, — пожала плечами Диана. — Просто я вывалилась из колесницы.
— И все твои синяки от этого?
— Ну, она еще немного проехала по мне.
В пиршественный зал тем времени вносили закуски — зеленые и темные оливки, воробьев, запеченных в курином желтке, жареные колбаски, сливы, зерна граната, рагу из устриц и мидий. Перед тем, как взяться за угощения, Лоллия ополоснула пальцы в розовой воде, а вот Фабий не стал мыть рук, а сразу взялся за серебряное блюдо с жареными колбасками. Остальные офицеры, громко переговариваясь через весь стол, последовали его примеру. Разумеется, каких манер еще можно ожидать от тех, кто провел всю жизнь среди варваров!
В зал, дабы усладить слух гостей, вошло трио флейтистов, однако нежные звуки их флейт вскоре потонули в реве фанфар.
— Император!
И зал вошла еще одна процессия солдат, на сей раз преторианцев в красно-золотой форме, еще с десяток германцев в жутких варварских штанах, несколько безвкусно накрашенных женщин и наконец сам император, говорливый и смеющийся. На его тунике Корнелия разглядела винные пятна. Дед Лоллии, отвешивая низкие поклоны, тотчас бросился им навстречу. Рабы тотчас вынесли еще одно почетное ложе. Вителлий с радостным воплем тотчас же рухнул на него всем своим весом и поманил к себе Фабия.