Доченька

Нанетт практически переселилась в Большой дом и не скрывала своей радости, потому что теперь целыми днями могла возиться с Лизон и Полем. Мари же стала уделять детям меньше времени. Молодая женщина вставала поздно, по ночам она часто плакала или просто лежала без сна, а если засыпала, то ей снились кошмары. Однажды Пьер с удивлением обнаружил между ними на супружеской кровати малышку Матильду.

— Она так рада, что я взяла ее к нам в постель! Да и когда малышка рядом, я меньше беспокоюсь о ней.

Пьер что-то недовольно буркнул, но, укладываясь спать, с восхищением посмотрел на симпатичную мордашку младшей дочери. Мари удивилась, заметив этот нежный взгляд, и обрадовалась. Ей очень хотелось прижаться к груди супруга, насладиться его мужской силой… Однако между ними словно выросла преграда — невидимая, непонятная…

Этой ночью Мари приснился удивительный сон. В грезах к ней явился отец, более молодой и красивый, чем накануне кончины. Окруженный туманной дымкой, он укоризненно покачал головой: «Доченька, неужели ты решила загубить свою жизнь только потому, что я ушел туда, где меня ждала твоя мать? Я вовсе не несчастлив, мы с моей милой Марианной теперь навеки вместе. Будь счастлива, дорогая доченька, я люблю тебя и всегда буду любить!»

Молодая женщина проснулась на рассвете и сразу вспомнила сон. Придя к убеждению, что отец не упокоится с миром, пока она будет слишком сильно о нем тосковать, Мари решила, что надо взять себя в руки. Обмываясь холодной водой, она говорила сама себе:

— Не переживай, папа, я буду сильной! Я скучаю по тебе, я всегда буду по тебе скучать, но мне нужно позаботиться о моей семье…

* * *

Пьер в этот вечер вернулся рано, до наступления темноты, потому что начался сильный снегопад. Мари с Леони пили чай в гостиной.

— Хочешь чаю, Пьер? — спросила Мари.

— Нет, спасибо! Уж лучше грог! У меня ноги отмерзли, вернее, одна нога.

Эта неловкая шутка не понравилась Леони. Почему Пьер все время напоминает себе и окружающим о своем увечье? Она предпочла сменить тему разговора:

— Я немного волнуюсь об Адриане. В Шабанэ он приедет на семичасовом поезде. Как думаешь, Пьер, можно послать кого-нибудь за ним на вокзал на машине в такой снегопад?

Мари сконфуженно произнесла:

— Я совершенно об этом не подумала! Что же теперь делать?

Пьер грел руки у огня.

— Что ж, запрягу Марино, — усмехнулся он. — Это бесстрашный конь, да и нагрузки ему сейчас маловато. Не переживай, Леони, съезжу я за твоим суженым на вокзал. Только меня не вините, если с городского мсье по пути шапочку сдует!

Мари в отчаянии всплеснула руками:

— Надеюсь, ты будешь с ним вежлив. Подумай о нашей милой Леони! Нехорошо насмехаться над человеком только потому, что он не знает сельской жизни!

Пьер насмешливо посмотрел на супругу. Ему казалось, что после смерти Жана Кюзенака Мари стала смотреть на него свысока, почти с презрением.

— Я думала, мы втроем поедем в Шабанэ на машине! Адриан удивится, не увидев меня на вокзале, — сказала Леони.

Мари не сводила глаз с чашки. Она постоянно совершала над собой усилие, чтобы не плакать, чтобы говорить и улыбаться, и теперь очень устала. Когда в комнате одновременно оказались Леони, Пьер и дети, она вдруг почувствовала, что задыхается. Однако ей удалось проговорить довольно-таки будничным тоном:

— Значит, поедешь вместе с Пьером, Леони! Ты обязательно должна быть на вокзале. Дорогая, иди скорее одеваться. Адриану будет приятно ехать с тобой рядом в такой прекрасный зимний вечер!

Леони хотела было отказаться, но передумала. В предложении Мари нет ничего предосудительного!

— Прекрасная мысль! Уже иду!

Девушка торопливо вышла из гостиной, но в голове ее вертелась фраза, значение которой она отказывалась понимать: «Кости брошены!»

Что до Пьера, то он уже не улыбался.

* * *

«Наконец одна! Я осталась наедине с воспоминаниями о дорогом папочке, в гостиной, которую он так любил!» — думала Мари.

Дениза в прекрасном настроении вернулась от Нанетт, которая не захотела подниматься в «Бори». Матильда спала. Стоило Леони и Пьеру уехать, как Мари попросила гувернантку отвести Лизон и Поля в кухню.

— Побудьте с ними, Дениза, я хочу отдохнуть.

Дениза со вздохом, едва слышно пробормотав «бедные детки», увела малышей. Мари с огромным облегчением закрыла дверь гостиной. Она не могла разобраться в своих чувствах, испытывала одновременно ожесточение, нетерпение и тревогу, и это было так ужасно, что ей хотелось кричать.

— Одна, наконец-то я одна! Не могу больше!

Молодая женщина опустилась на колени перед камином. Заглянув в глубину своего сердца, она прошептала:

— Это все из-за Пьера! Мне кажется, он на меня злится. Что с нами случилось? Без папы я чувствую себя совсем потерянной! Но я не должна говорить так, не должна плакать! Все хотят, чтобы я была сильной… Но у меня нет сил…

Мари долго смотрела на огонь. На мгновение она представила себе экипаж на заснеженной дороге. На переднем сиденье — ее муж и красавица Леони. Эта картина навевала вопросы, внушала беспокойство, однако Мари отмахнулась от этой заботы.