Дочь Земли

- Крайне редкостная и крайне полезная! - Краасс делал ударение на каждом слове. - Это оружие, которому нет цены. Это сила, которую ничем не заменишь. И это - такое непонятное для нашей дорогой Эвфалии качество, как настоящая любовь и полная готовность к самопожертвованию.

- Но кто у тебя отбирает эту твою Алиру?! Ты прекрасно можешь обладать ними двумя. Только держи их подальше друг от друга и оказывай уважение супруге.

- А ты нас поженил уже, я гляжу! - Хохотнул Краасс нервно.

- Не я, брат. - Денио многозначительно помолчал. Продолжил. - На это рассчитывают практически все представители кланов. Она для тебя - по происхождению и положению - идеальная партия. Ты слишком долго ведешь жизнь одиночки. Это настораживает и провоцирует ненужные толки в народе. В Совете я слышал даже немногочисленные, но очень жестко выраженные, неудовольствия. Ты же знаешь - нация неуклонно слабеет. Потомства почти нет. Тут вообще, хотя бы временно, следовало бы разрешить официально полигамию. Возможно, и наверняка даже, это помогло бы. Вместо того, чтобы делать хоть что-то в этом направлении, постараться найти компромисс, обратить повсеместно народ к проблеме лицом, ты сам подчеркнуто отказываешься от брака. Да еще и безо всякой веской причины отвергаешь назначенную тебе девушку, предпочтя ей рабыню! Такое поведение может повлечь за собою весьма плачевный результат.

Краасс зло смотрел на него и не говорил ни слова. Денио почувствовал его колебания. И решился настаивать:

- Никто не заставляет тебя отказываться от своих привычек и образа жизни, но если бы ты признал, хотя бы, Эвфалию официально своей основной подругой, это развеяло бы ту напряженность, что присутствует сейчас в нашей среде. Подумай об этом, прошу!

Краасс молчал. Смотрел в окно. Не глядя на Денио, произнес недовольно:

- Подумаю.... Оставь меня!

Денио вздохнул. Сдержанно попрощался. Вышел. Краасс посмотрел вслед чуть не с ненавистью. В душе он понимал: нужно, действительно, определяться. И это здорово его злило. Зря, все-таки, он разрешил Эвфалии приехать. Сглупил, однозначно. Поиграть решил. Вот и доигрался. Она теперь готова небо с землею местами поменять, лишь бы своего добиться. Лицемерка! Через Денио действовать решила. Знает, бестия, что тот к ней всегда неровно дышал. Если б захотела, окрутила бы его в два счета. Но нет. Ей лавры супруги Императора подавай. На меньшее - не согласна! Теперь он на ней точно не женится. Никогда и ни за что! Но расстаться придется как можно корректнее, иначе не избежать открытого скандала, если не смуты. Нужно, как следует, все обдумать. Очень не хочется брать при свидетелях за нее ответственность. Но, скорее всего, придется. Подруга - не жена. Её можно отодвинуть очень далеко Что он вскорости и сделает. Остается Алира. Если она узнает, последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Он запросто может вместо всеобъемлющей любви получить пожизненную ненависть. Но, наверное, придется рискнуть. То обручение, что было у них с девочкой, по сути, односторонне. Она принесла себя ему в дар. Он взял на себя некоторые абстрактные обязательства. Но о том, чтобы хранить ей верность и не иметь других партнерш, ни слова сказано не было. Вероятно, на этом и придется сыграть. Хотя, естественно, не хотелось бы.

Глава 19

Аля растянулась на мягкой траве, раскинув в стороны руки. Она весело хихикала, морщила нос и периодически поворачивала голову туда-сюда, уворачиваясь от щекочущих её, влажных холодных носиков. По лежащей девочке воодушевленно скакали и кувыркались три пушистых, рыжевато-серых клубочка. Они - то перепрыгивали Алю с разгона, то тормошили за одежду, пытаясь отгрызть кубики кнопок, то облизывали. Девочка счастливо смеялась, зажмуривалась, легонько отмахивалась от волчат. Улегшийся в отдалении Носферату заинтересовано и пытливо наблюдал, не двигаясь, чтобы не переполошить детенышей. Вот Аля опять залилась смехом, по-детски, радостно и беззаботно. Вскочила на четвереньки. Ухватила одного волчонка, прижала к себе, зарылась лицом в густую длинную шерсть. Отпустила детеныша к его собратьям. Обернулась к Нэттэ. Послала ему ослепительную улыбку. О, господи, опять это непонятное замирание и трепет в глубине души. Надо же, она и улыбается почти как Аттали! Он фыркнул вздохом, уронил морду на лапы. Продолжал смотреть. Снова незаметно подкралась тоска. Он здесь - в комфорте, тепле, удобствах. А она там, заточена во мрак и холод, безо всякой надежды, без права на саму жизнь. Где же справедливость?

Аля повернула вдруг голову вбок. Движения её замедлились, стали льющимися, плавными. В облике появилось что-то змеиное и, однозначно, опасное. Минуту она прислушивалась так, покачивая головой, выпрямившись. Расслабилась. Вновь прилегла.