Дочь великого грешника

Только вернувшись домой и распаковав вещи, Уилла вдруг сообразила, что за последние двадцать четыре часа, проведенные на источниках, она ни разу не подумала о ранчо, о связанных с ним проблемах, о своей ответственности. И как только девушка это поняла, ее мгновенно охватило чувство вины за то, что она с такой легкостью забыла об обязанностях и погрузилась в атмосферу изнеженности и удовольствия.

Будто провалилась в другую реальность, подумала Уилла и, скривившись, поглядела на груду хорошеньких золотых баночек и коробочек, сваленных на кровати. Они являли собой свидетельство ее бесславного поражения в битве с Тэсс и Лили, которые буквально силой заставили ее купить все эти кремы, лосьоны, гели и шампуни.

Господи боже, эти бабские глупости стоят сотни долларов, а ей в жизни не запомнить, как ими пользоваться!

Она отдаст их Бесс, решила Уилла, вместе с той умопомрачительной пеной для ванны, купленной экономке в подарок.

А как же всё-таки здорово снова влезть в джинсы, подумала Уилла, натягивая их на себя. Адам сказал, что выходные прошли спокойно, это хорошо. Мужчины немного расслабились, хотя круглосуточное дежурство осталось в силе. Сезон отела заканчивался, календарь неуклонно показывал приближение весны. А так не скажешь, сказала себе Уилла, подходя к окну. Пришедший со стороны Канады холодный ветер был злым, как ревматическая старуха. Хорошо хоть снега нет. И все же Уилла хорошо знала, что март — месяц непредсказуемый, впрочем, как и апрель. На самом деле до весны еще очень далеко.

Уилла так тосковала по весне! Это ее саму удивляло, обычно ей нравилось любое время года. Зимой работы хватало, но выпадали и дни отдыха. Отдыхала земля, отдыхали люди.

Весна была временем возрождения и радости, но также и временем грязи и засухи, а то и затяжных проливных дождей, временем ноющих от усталости мышц, ожидающих посева полей, перегоняемого на летние пастбища скота.

Но все равно Уилла тосковала по весне, ей хотелось увидеть распускающиеся почки, зеленеющие заросли лавра, усыпанные лютиками горные склоны.

Поражаясь самой себе, она помотала головой и подошла к окну. С каких это пор она стала мечтать о цветочках?

Тэсс — другое дело, только и разговоры что о любви, сексе да мужиках. Естественная прелюдия к весне, цветам и сезону спаривания.

Хмыкнув, Уилла посмотрела на груду золотых коробочек, сваленных на покрывало. Все это не что иное, как дорогостоящая приманка для партнера по спариванию.

Услышав шаги за дверью, она сгребла коробочки в кучу и крикнула:

— Бесс? Можно тебя на минутку? У меня тут есть кое-что для тебя, если ты не против. Сама не знаю, зачем…

Она осеклась, ибо на пороге вместо Бесс стоял Бен.

— Какого черта ты здесь делаешь? И почему не стучишься?

— А мне Бесс разрешила войти. — Брови его взметнулись вверх, глаза восхищенно заблестели. — Уилл, черт побери, да ты посмотри на себя.

Она мысленно порадовалась, что хоть джинсы успела натянуть, однако сверху на ней была надета лишь тончайшая шелковая нижняя рубашка. Предательские соски мгновенно затвердели, и Уилла схватила фланелевую рубаху, которую только что отшвырнула на кровать.

— Я всего час как вернулась, — пожаловалась она, просовывая руки в рукава, — а ты уже тут как тут. У меня нет времени на болтовню и на рассказы об отдыхе. Я и без того целый уик-энд потеряла.

— Не похоже, что ты что-то потеряла.

Он был явно разочарован, когда она застегнула пуговицы фланелевой рубашки, но заинтригованно смотрел, как ловко ее пальцы справляются с задачей. Разумеется, Бен предпочел бы, чтобы о ни действовали в обратном направлении.

— Ты прекрасно выглядишь. — Он подошел ближе. — Отдохнувшая, посвежевшая. — Бен коснулся ее завитых волос. — Такая соблазнительная. Когда Нэйт рассказал мне, куда вы отправились, мне стали мерещиться всякие ужасы. Начал представлять, как ты вернешься домой: лицо размалевано, волосы коротко подстрижены, как у этих нью-йоркских моделей, работающих под мальчика. Как ты думаешь, зачем они так себя уродуют?

— Понятия не имею.

— Слушай, а как они сделали, что у тебя теперь все волосы в завитушках?

— Если ты хорошо платишь, с тобой сделают что угодно. — Слегка стесняясь своей завивки, она откинула волосы назад. — Бен, ты что, собираешься стоять здесь и обсуждать работу косметического салона?

«М-м-м? Надо же, — подумал он, перебирая ее локоны. — Кудряшки, а все равно мягкие, как гусиный пух. — Мне это нравится. Вдохновляет».

Уилла мгновенно сообразила, что последует дальше, и заняла стратегическую позицию подальше от него.

— Это всего лишь завитые волосы.

— Они мне очень нравятся. — Он хмыкнул и, слегка напирая, заставил ее пятиться к стене. — Прямые мне тоже нравились, когда ты их распускала или собирала в хвост.

Уилла прекрасно знала размеры комнаты и понимала, что еще два шага — и она окажется припертой к стене. Поэтому она старалась удержать позицию и не поддаваться его натиску.

— Что ты намерен делать?