Дочь последнего дуэлянта

– Даже если бы я знала это, никогда бы вам не сказала! Но вы не ответили на мой вопрос: что за причина привела вас сюда?

– Я привезла к мужу госпожу де Немур. Вы удовлетворены?

– Действительно, кто-то должен был привезти ее. Почему бы не вы? К тому же и ваш утонувший в болотах Шатильон недалеко отсюда. Ну что ж, можете теперь уезжать.

– Не раньше, чем узнаю новости о здоровье герцога.

– Если дело только за этим, извольте! Ружейная пуля попала герцогу в бедро. Он страдает, но жизнь его вне опасности. Желаю вам всего хорошего!

Гнев охватил Изабель. Не в силах выносить наглый тон гарпии, она бросилась к ней, и ненавистная Лонгвильша получила бы пощечину, если бы мощная рука не удержала ее. Герцогиня де Лонгвиль вышла, презрительно передернув плечами.

– Нет, не делайте этого! Вы пожалеете о своей горячности, потому что вас она недостойна! Даже если наказание заслужено!

Изабель узнала в стоящем перед ней мужчине Франсуа де Ларошфуко, любовника Анны-Женевьевы, еще более мрачного, чем обычно.

– И вы тоже здесь? Ничего не скажешь, настоящий семейный сбор! Но что, собственно, вы имели в виду, сказав о заслуженном наказании?

– Что и вам, и мне изменили, мадам, и что я здесь только для того, чтобы получить подтверждение измене!

– Посмотрев на вас, мне трудно поверить, что вы шутите.

– Я не из тех, кто любит шутить! Нас предали, вас и меня! Немур – любовник госпожи де Лонгвиль, так почему бы нам не отомстить им обоим?

Предложение было настолько неожиданным, что Изабель рассмеялась.

– Тысяча благодарностей, господин де Ларошфуко. Я предпочитаю месть не столь скоропалительную и не столь примитивную. Я умею ждать. Не будете ли вы так любезны и не попросите, чтобы мне подали карету? Я еду к себе в Шатильон.

– Умоляю вас! Ради вашего благополучия! Не делайте этого. Край разорен войной, здесь только что было сражение. Здесь опасность подстерегает даже днем, а не только с наступлением ночи. Вы только вообразите, что может произойти под покровом тьмы!

– Вы правы, конечно. Но под этим кровом я тоже ни за что не останусь. Но беспокоиться за меня не стоит, на эту ночь я попрошу пристанища в монастыре Дочерей Девы Марии, где меня хорошо знают.

– Благодарю! Но мы можем поступить еще разумнее. Потерпите мое общество, и я провожу вас до ваших владений. Мое предложение всего лишь помощь друга, не сочтите его чем-то иным. А помощь вам понадобится, поверьте!

Если бы Изабель согласилась, то лишь из желания соблюсти долг вежливости. Но она этого не сделала. Она предполагала, что в конце пути ее поджидает очередное бедствие, но не представляла себе, чем поможет ей этот красавец с лицом падшего ангела и с сердцем, отравленным такой горечью, что ей не захотелось приблизиться к нему хоть на шаг.

А она, даже если остановится переночевать в монастыре, то все равно прикажет Бастию быть готовым к отъезду на рассвете.

Первый робкий луч солнца застал Изабель уже на дороге, вконец разбитой военными обозами. Война повсюду оставила свои разрушительные следы в этих еще недавно таких красивых и радующих глаз местах. По мере того как карета Изабель продвигалась все дальше, на сердце владелицы здешних мест становилось все тяжелее. Агата, сидевшая рядом с госпожой, молча молилась про себя. У Изабель же не было сил молиться. Она видела вокруг опустошенные поля, разграбленные и сожженные деревни. Крестьяне, должно быть, попрятались по лесам, потому что на пепелищах не было видно ни души. Куда ни взглянешь, кругом руины, повсюду разор и нищета. Изабель слышала, как сидящий на облучке Бастий сыплет проклятьями.

Наконец показался Шатильон, и Изабель невольно вздохнула с облегчением, увидев нетронутыми городские стены и на холме мощный герцогский замок. Но в покое она пребывала недолго. Как только карета въехала в городок, Изабель стало казаться, что она плывет по людскому морю: толпа волновалась, плача и приветствуя ее одновременно. Люди теснились вокруг кареты, и она остановилась. Бастий спрыгнул на землю, открыл дверцу, помог Изабель выйти и усадил ее на облучок.

– Поговорите с людьми, они хотят вас услышать.

– Сначала нужно узнать, что здесь произошло, спроси их, твой голос громче моего. А потом я. Я поговорю с ними.

Но добиться толку оказалось не так-то легко. Люди в толпе все одновременно, что-то кричали.

– Не все вместе! – рявкнул Бастий. – Если хотите, чтобы госпожа герцогиня что-то поняла, говорите поодиночке. У кого из вас самый громкий голос?