Дочь палача и ведьмак

Йоханнес, оглушенный шумом и страхом, поднялся и поплелся к ячменному полю. За ним находилось озеро, у берега покачивались маленькие лодки, и уже чувствовался запах воды. Он пустился бегом, и среди низко нависающих облаков показался монастырь Дисен. Колосья с шелестом сминались под ногами.

«Мир так прекрасен, — думал монах. — И почему только люди в нем такие жестокие? Или они все же позволят мне уйти?»

Лишь услышав за спиной лай собак, Йоханнес понял, что все кончено.

Магдалена сидела на полу в пыльной кладовой и наблюдала, как мухи кружили на свету перед маленьким окошком. Какое-то время она еще расхаживала, разгневанная, из угла в угол, но теперь забилась в угол и проклинала своего мужа, по вине которого оказалась в столь незавидном положении.

После того как Симона вызвали к настоятелю, Магдалену увели несколько подручных угрюмой наружности. С этого времени она дожидалась дальнейшей своей участи в подвале монастырской сыроварни. Здесь пахло лежалым сыром и прокисшим молоком, в углу громоздились плесневелые доски и дырявые кадки из ивовой коры; больше в подвале ничего не было. Единственным входом служила тяжелая дверь с крепким засовом.

Магдалена задумчиво приглаживала волосы, стараясь не замечать резкий запах, шедший от старых корзин для сыра. Она и представить себе не могла, чтобы ее и Симона обвинили в убийстве подручного только потому, что они обнаружили труп. Но и полностью уверенной она быть не могла. Поведение монахов, когда те с криками сбежали с места преступления, показало ей, насколько напряженными были настроения в монастыре. Магдалена вынуждена была признать, что все эти странные события — зверское убийство послушника, его пропавший наставник и бесследно исчезнувший автомат — даже ее могли заставить увериться в дьявольском промысле.

Она решила встать, чтобы размять немного ноги, но за дверью вдруг послышались шаги. Затем дверь распахнулась, и в подвал ввалился избитый брат Йоханнес. Он рухнул на пол и замер возле Магдалены.

— Хорошо тебе повеселиться с девкой цирюльника, изверг! — насмешливо крикнул один из мужчин, стоявших с мушкетами у входа. — Только оставь от нее что-нибудь и не сожри под конец, как часовщика.

Конвоиры засмеялись, и дверь с грохотом захлопнулась.

Некоторое время раздавалось лишь хриплое дыхание аптекаря. В конце концов Магдалена склонилась над ним и осторожно тронула за плечо.

— Как… как вы? — спросила она нерешительно. — Может, вам…

Брат Йоханнес вдруг приподнялся и безмолвно уставился на нее. Магдалена тихонько вскрикнула и отскочила. И без того безобразное лицо монаха было разбито до неузнаваемости, оба глаза заплыли, кровь капала с мясистых губ на пыльный пол. Йоханнес походил теперь на восставшего из могилы с монастырского кладбища. Он забился в угол, ощупал распухший нос и прогнусавил:

— Бывало… и похуже. И это ничто по сравнению с тем, что мне еще предстоит. Я-то знаю, что меня ожидает.

Магдалена с недоверием смотрела на скорченного монаха. Симон обнаружил на месте преступления окуляр аптекаря, кроме того, он оказался свидетелем ссоры между Йоханнесом и часовщиком. Всем своим поведением аптекарь навлекал на себя подозрение. Он, вероятно, был убийцей двух или даже трех человек. Но, взглянув на него теперь, избитого и окровавленного, точно раненый зверь, Магдалена исполнилась жалости к нему. Она оторвала кусок ткани с передника и протянула монаху:

— Вот, возьмите. Иначе никому будет не разглядеть вашей милой внешности.

Йоханнес слабо улыбнулся, лицо его в тусклом свете походило на гримасу неумело сшитой куклы.

— Спасибо, — пробормотал он. — Я знаю, что далеко не красавец.

— Можно ли по этой же причине называть вас убийцей, нужно еще выяснить.

Магдалена снова заняла свой угол и стала наблюдать, как Йоханнес вытирал лицо. Мухи норовили сесть на его окровавленные губы. Монах отгонял их, но они не оставляли своих попыток, и Магдалена невольно подумала об упрямом и запоротом быке.

— Ты, должно быть, жена цирюльника, — проговорил монах через некоторое время, теперь он хоть немного походил на человека. — Тебе уже лучше? Он говорил, тебя мучили колики в животе.

Магдалена нервно засмеялась.

— Спасибо за заботу. Но сейчас, я полагаю, это не самая важная из моих проблем. — Она вздохнула. — Мы с вами, судя по всему, в одной упряжке. Нас подозревают в убийстве послушника.

— Не беспокойся, тебя скоро отпустят, — отмахнулся Йоханнес. — Им нужен я, и никто другой.

— И как? Правдивы эти обвинения? — тихо спросила Магдалена. — Вы и вправду ведьмак и убийца?

Безобразный монах долго не сводил с нее глаз.

— Ты всерьез думаешь, что я так тебе все и выложу, если это действительно я? — протянул он наконец. — И даже если я никого не убивал, но знаю другие темные тайны, с чего ты взяла, что расскажу тебе о них? Как мне увериться, что ты меня не выдашь?

Магдалена покачала головой и прислонилась к стене.