Дочь палача и театр смерти

Всего четыре часа потребовалось им на то, чтобы по слякотной, изборожденной дороге добраться от Шонгау до Обераммергау. Лехнер сидел в карете, в то время как Якоб и пятеро солдат ехали рядом. Неоседланный конь секретаря бежал за ними рысью. Юнцам было явно не по себе ехать по безлюдным перелескам в компании палача. За всю дорогу они не перемолвились с Куизлем ни словом и избегали его взгляда. Вот и теперь солдаты стояли чуть в стороне и нерешительно смотрели на недовольных людей, явно способных за себя постоять. Куизль сомневался, смогут ли салаги из Шонгау продержаться хотя бы минуту против этих свирепых горцев.

Лехнер вновь обратился к окружающим, большинство из которых смущенно смотрели себе под ноги.

– Кто у вас главный? – спросил он громким голосом.

Вперед выступил крупный мужчина, гордо вскинул голову и скрестил руки над животом. Весь его вид говорил о том, что он не привык выслушивать приказы.

– Я Конрад Файстенмантель, – представился толстяк. – Я возглавляю местный Совет.

– Глава Совета дерется на кладбище? – Губы Лехнера изогнулись в тонкой улыбке. – Должен сказать, странный у вас народ…

– А вы кто такой, чтобы судить? – огрызнулся Файстенмантель.

Его собеседник даже не дрогнул.

– Иоганн Лехнер, судебный секретарь Шонгау, – ответил он бесстрастно. – Представляю курфюрста Баварии и назначен расследовать ужасное убийство, которое недавно произошло в вашей злополучной деревне. – Потом он кивнул на Куизля, который по-прежнему стоял с внуком посреди кладбища: – А это палач Шонгау, с которым познакомится каждый, кто воспротивится моим приказам.

По толпе прошел ропот, даже Конрад Файстенмантель на мгновение оробел. Но к нему быстро вернулась былая уверенность:

– У нас есть свой судья. Его превосходительство Йоханнес Ригер не обрадуется, когда узнает, что вы разнюхиваете в его округе.

– А это уж не ваша забота. По всей видимости, господин судья даже не в состоянии остановить потасовку на кладбище. – Лехнер демонстративно огляделся. – Как бы то ни было, я его здесь не вижу. Поэтому вместо него распускаю это сборище.

– Но… ваша милость… это похороны, – робко подал голос священник, который до сих пор держался позади всех. – Прошу вас…

– Похороны, столь бесславно оконченные, – перебил его Лехнер. – Пусть могильщики закопают яму, остальным же немедленно покинуть кладбище. – Он обратился к жителям: – Ступайте по домам! И молите у Господа прощения за свое кощунственное поведение!

Некоторые из мужчин снова заворчали и сжали кулаки.

– Мы не станем слушать указаний, когда нам заканчивать похороны! – выкрикнул один из них. – И уж тем более от вас, шонгауцев!

Говоривший был крепким молодым человеком, судя по внешности, сыном Файстенмантеля. Он грозно двинулся в сторону повозки. Дойдя до кладбищенских ворот, столкнулся с Куизлем, который загородил ему дорогу.

– Ну и куда мы так спешим, юнец? – проворчал палач. – Уж не ко мне ли?

Казалось, молодой Файстенмантель задумался на мгновение, не помериться ли с палачом силой. Но потом он взглянул на плечи Куизля, крепкие, как дубы, увидел решимость в его глазах – и угрюмо потупил взор.

– Мы еще встретимся, палач, – пробормотал он.

– Охотно. На эшафоте.

Куизль несильно толкнул его в грудь, и парень вернулся к своим. После такой дуэли остальные жители, похоже, смирились. Один за другим они стали покидать кладбище, при этом одаривая Лехнера и Куизля свирепыми взглядами.

– Последствия не заставят себя ждать, – прорычал Файстенмантель. – Я прослежу, чтобы судья Ригер и аббат Эккарт об этом узнали.

Лехнер пригладил бороду.

– О, не беспокойтесь, их непременно поставят в известность. Уверен, совсем скоро у нас состоится увлекательная беседа… – Он потянулся и зевнул. – Но до тех пор мне хотелось бы отдохнуть после утомительной поездки. Кстати, остановлюсь я в «Швабском подворье». Скажите хозяину, что я займу весь верхний этаж. Ах да, Куизль! – Он повернулся к палачу. – Если хочешь, можешь пока побыть со своими домочадцами. Через час мы отбываем в Этталь, где любезный аббат и судья наверняка готовят нам теплый прием. Без мордобоя.

С этими словами он вернулся в карету и оставил Конрада Файстенмантеля стоять в недоумении. Возница щелкнул кнутом, и экипаж со скрипом повернул на улицу, ведущую к трактиру.

– Лучше делайте, как он сказал, – проворчал Куизль и хлопнул Файстенмантеля по плечу. – Поверьте, я знаю, о чем говорю. Этот человек от своего не отступит. – Он усмехнулся. – Дьявол! Если Лехнер не получает, чего хочет, он может стать настоящей занозой в заднице.

* * *

Спустя некоторое время Симон и Куизль сидели в цирюльне напротив полки с заспиртованными змеями и жабами.

Фронвизер взволнованно рассказывал тестю о событиях минувших дней. Якоб между тем молча покуривал трубку. Чтобы им никто не мешал, они отправили Петера в соседнюю комнату, где тот должен был перевести с латыни на немецкий текст античного врача Диоскорида. Недовольный поначалу, теперь Петер выполнял задание с большим азартом.