Дочь палача

Они уже весь вечер бродили по лесам вдоль Леха. Вот она снова задела его руку. Симона бросило в жар, по коже побежали мурашки. И что в этой девушке было такого, что заставляло его терять голову? Быть может, сладость запрета? Он знал, что им с Магдаленой никогда не стать парой. Не в Шонгау – не в этом захолустье, где малейшего подозрения доставало, чтобы отправить женщину на костер. Симон наморщил лоб. Дурные мысли налетели, словно тучи.

– Что такое? – Магдалена остановилась и посмотрела на него.

– Это… Нет, ничего.

– Скажи, или мы повернем назад, и я больше не взгляну в твою сторону.

Симон невольно рассмеялся.

– Да уж, вот так угроза… Хотя и не верится, что ты ее исполнишь.

– Вот увидишь. Ну так что?

– Это… по поводу мальчика.

Магдалена вздохнула.

– Так я и думала.

Она потянула его с тропинки к дубовому стволу, который свалился в весеннюю бурю, и они сели рядом. Девушка долго смотрела вдаль и заговорила лишь через некоторое время.

– Это все ужасно. Мне тоже не дают покоя мысли о Петере и Антоне. Я часто видела их на рынке, особенно Антона. У него ведь совсем никого не было. Сирота – это же как ребенок палача. Пустое место.

Магдалена сжала пышные губы в тонкую красную линию. Симон положил руку ей на плечо, и они снова какое-то время помолчали.

– Ты знала, что у Штехлин собирались только сироты? – спросил он наконец.

Магдалена покачала головой.

– Что-то там у них произошло, – взгляд Симона блуждал над деревьями. В отдалении возвышались стены Шонгау.

Немного погодя он продолжил:

– София говорит, что в вечер перед убийством они тоже были у Штехлин. Потом все пошли домой – все, кроме Петера, который отправился к реке, чтобы с кем-то встретиться. Кто там его ждал? Его убийца? Или София врет?

– А маленький Антон? И он тоже бывал у Штехлин? – Магдалена прильнула к его плечу и мягко положила руку ему на бедро. Однако Симон витал где-то в своих мыслях.

– Да, и Антон тоже, – ответил он задумчиво. – И у обоих соком бузины на плече нацарапан этот странный символ. У Антона он был помутнее, будто кто-то пытался его стереть.

– Он сам? – Магдалена прижалась к нему щекой.

Симон так и смотрел неподвижно вдаль.

– К тому же твой отец нашел у Петера в кармане серу, а у Штехлин пропал альраун.

Магдалена в изумлении отшатнулась. Как дочь палача, она была хорошо знакома с магическими ингредиентами.

– Альраун? Ты уверен? – спросила она взволнованно.

Симон вскочил с бревна.

– Отметины, сера, альраун… Все прямо-таки сходится, не думаешь? Будто кто-то специально хочет, чтобы мы поверили во всю эту чертовщину.

– Или же вся эта чертовщина – правда, – прошептала Магдалена. На весеннее солнце наползла туча, и девушка накинула на плечи шерстяной платок.

– Я была сегодня у Даубенбергер, – начала она нерешительно. – Старуха рассказала мне о святой Вальбурге.

Магдалена рассказала Симону о разговоре с целительницей и ее предположении, что убийства могли быть связаны с Вальпургиевой ночью, которая наступит через неделю. Когда она закончила, Симон покачал головой.

– А я в эту чертовщину верить не желаю, – сказал он. – В колдовство и всякие заклятия. Должна быть какая-то причина, почему убили этих детей.

Симону вдруг вспомнился человек с костяной рукой. И София, и служанка в «Звезде» – обе рассказывали о нем. Действительно ли он справлялся о сыне лавочника? Иди же это выдумка Софии? Его тут же обожгло воспоминанием, что девчонка стянула у него приличную сумму денег. Ей ни на грош нельзя было верить!

Симон вздохнул и снова сел на бревно рядом с Магдаленой. Он тоже начал мерзнуть. Девушка заметила, что ему холодно, и накрыла его краем платка. Потом нашла его руку, сжала ее и потянула к своему корсету.

Симон все еще размышлял о костяном человеке. Если он и в самом деле существовал и дети были на его совести, то для чего ему понадобилось их убивать? Что связывало двоих убитых, кроме того, что они в то полнолуние приходили к Штехлин?

И еще…

Кто, кроме них, был у Марты?

Магдалена искоса посмотрела на юного лекаря. Он весь день был каким-то замкнутым. А она просто хотела знать, как он к ней относится.

– Симон, я… – начала она.

В это мгновение ветер донес до них надрывный звон сигнального колокола. Здесь, на лугах, далеко от города, он казался детским криком. Что-то случилось! Симон почувствовал, как все сжалось внутри. Он вскочил и бросился в сторону Шонгау. Лишь через несколько шагов он заметил, что Магдалена за ним не последовала.

– Быстрее! – воскликнул он. – И молись, чтобы это не оказался еще один труп в реке!

Магдалена вздохнула. Потом встала и побежала вслед за Симоном.

Палач взлетел по лестнице из подвала, перемахивая сразу через несколько ступенек. Он слышал, как следом за ним спешили секретарь и все остальные. Надрывный звон неумолчно разносился над городом.