Дочь Палача

Суровое лицо королевского мага говорило, что я оказалась права. Остальные семьи даже не подозревали, что во мне проснулась магия.

– Пока нет, – хмуро пробасил Тирош. – Но скоро слухи дойдут и до них.

– Разве это плохо?

– Одна половина представителей магических семей захочет избавиться от тебя, – внезапно заявил мужчина, заговорщицки посмотрев по сторонам. – Другая – использовать в своих целях.

– О чём это вы?

Тирош тяжело вздохнул, перевёл взгляд с меня на стражника, который стоял не так далеко от нас, и поправил мантию, отдёрнув её вниз.

– Отец ведь не рассказывал тебе всю правду о вашем роде?

– Только то, что никто из них не перешагнул своё тридцатилетие.

– А знаешь почему?

Я помотала головой.

– Они все были убиты в год зенита силы. Магия растёт вместе с человеком, – пояснил Эд’Эрис. – Она рождается, развивается и умирает. Обычно пик приходится на тридцатилетие мага.

– Как же так? – совсем уже ничего не понимая, удивилась я. – Отец рассказывал…

– Дай угадаю, – перебил меня Тирош, – отец рассказал тебе, что все в семье были убийцами?

Я кивнула.

– А что, по-твоему, сделает человек, если на него объявят охоту?

– Но отец же был на посту королевского мага. Вы ведь сами об этом говорили!

– Мне кажется, я не вправе рассказывать о жизни Уильяма, – процедил Тирош. – Кстати, где он?

– Не знаю.

Маг хмыкнул и еле заметно улыбнулся. Теперь я была уверенна окончательно – он точно что-то знал. Только вот делиться своими размышлениями не хотел.

Отец тоже хорош! Его скелетам в шкафу позавидует любой.

Глава 17

– Магия – это способность влиять на силы природы, предметы, животных. Подчиняя их своей воле, – мягким баритоном произнес Тирош, держа в воздухе одной лишь силой мысли зажжённую свечу. Большие восковые капли медленно сползали на стол, оставляя на нем красные лужицы. – Каждая семья имеет предрасположенность к одному виду магии. Кто-то умеет разговаривать с животными, кто-то управлять предметами…

– А кто-то управляет тенями, – закончила я предложение, которое слышала уже не в первый раз за неделю с начала моего обучения.

Тирош недовольно покосился на меня. Зрачки сузились, уголки губ опустились, и в свете мигающего огонька я заметила пару седых волосков. Маг не любил говорить о себе и своем возрасте, всегда избегал разговора, когда я спрашивала о других магических семьях. А когда я пыталась разузнать об отце, он тут же переводил тему. Я знала лишь пару вещей из их, как оказалось, общего прошлого. Первое – они познакомились в Хайзене – главном городе магов. Второе – именно Тирош подсказал отцу о существовании ритуала «разрывания души». Об этом я узнала совершенно случайно, когда королевский маг рассказывал мне о различных артефактах.

Вообще, сначала я думала, что магия – это ужасно сложное искусство. Сейчас, сидя в королевской библиотеке, поняла, она проще, чем кажется. Нужно лишь сконцентрироваться. Сформировать в голове определённую цель и желание. И вот уже любая отбрасываемая от предмета тень сделает все что нужно: поднимет упавшую книгу, зажжет огонь в камине, да даже напишет на листе пергамента нужные слова.

Поначалу это выглядело довольно жутко. Представьте себе отделяющийся от стены прозрачный силуэт, который несётся по воздуху, точно призрак. Просачивается, стелится вокруг словно туман. Я, конечно, к этому более-менее привыкла. Остальные только вот… так и не смогли смириться. Вследствие этого, по приказу Его Величества меня поселили в отдельном крыле дворца, где располагалась старая библиотека. И именно здесь я проводила большую часть своего времени.

Помещение было наполовину разваленным, с дряхлыми пожелтевшими книгами, полками, покрытыми паутиной и пылью, которые скрипели от любого прикосновения. Широкое арочное окно в покосившейся деревянной раме выходило на донжон – ту самую башню, в которую Эйнар Рейн приволок меня. Оттуда несколько раз доносились крики и истошные вопли. Бывало, что я просыпалась ночью от этих звуков и еще длительное время не могла уснуть. Тогда я подходила к окну и подолгу всматривалась в маленькие башенные окошки, но никогда и никого там не видела.

Что касается отца, то от него не поступало никаких известий. Не было даже намека, где он мог бы быть. Я как-то раз пыталась разговорить Беатрис, но она уперто доказывала, что ничего не знает.

– Никто не хочет говорить мне правду, – грустно буркнула я, гуляя в небольшом саду возле дворца после очередного урока. Бредя по многочисленным аллеям и вдыхая ароматы зацветающих нарциссов, старалась избегать посторонних глаз. Если в городе меня не замечали, то здесь то и дело показывали пальцем, причем все кому не лень: от простой служанки до знатной леди.

Шумиха вокруг убийства постепенно начала умолкать. Столицу обыскали, как и предлагал Тирош. Тихо и без лишней волокиты. Но ничего подозрительного так и не нашли. Хотя предполагаю, что Эйнар Рейн все ещё винил в случившемся меня, так как при каждой нашей встрече он буквально прожигал меня взглядом.