Дочь оружейника

– Ты думаешь, что я страдаю меньше тебя? – сказал взволнованный оружейник. – Мое сердце сжимается при мысли о разлуке с нашей дочерью, но я покоряюсь необходимости. Пойми, что эта разлука не так еще ужасна, как бы могла быть; монастырь св. Бригитты не так далеко отсюда, и ты можешь каждую неделю навещать Марию и оставаться с ней целый день. Притом я не хотел говорить при дочери о моем плане, который может быть, еще не состоится. Патер ван Эмс пишет в эту минуту письмо ван Шафлеру, в котором мы предлагаем ему тотчас же обвенчаться с Марией, и если он согласится на это, мы свезем ее в Дурстед, и ты останешься у молодых до окончания войны.

Эта надежда успокоила немного Марту, которая перестала плакать и занялась приготовлениями к отъезду. Зато когда пришел ван Эмс, горе матери возросло до высшей степени, и она почти без чувств сжала дочь в своих объятиях.

Вальтер, несмотря на твердость характера, был растроган до слез и не мог проговорить не слова, а добрый священник сказал несколько простых, но глубоко религиозных слов, придавших немного сил бедной матери. Она проговорила, наконец, обливаясь слезами:

– Я знаю, батюшка, что грех роптать на волю Божию, но что делать?.. Разве не Бог посылает предчувствия? А я чувствую, что разлука с моей дочерью вечная, что я в последний раз прижимаю ее к своему сердцу.

– Полноте, – уговаривал ван Эмс. – Что у вас за странные мысли. Вы скоро увидитесь с Марией.

– Нет, моя дочь – это моя душа… без души нельзя жить… я умру.

– Полно, Марта, – проговорил Вальтер с поддельной строгостью, – ты расстраиваешь всех нас… простись с Марией, нам пора ехать.

– Погоди, Вальтер… еще минуточку, – вскрикнула мать, – дай мне в последний раз наглядеться на нее.

– Не говори этого, матушка, – прошептала молодая девушка, – или я потеряю последние силы.

– Хорошо… дитя мое… я замолчу… Бог милостив, я не хочу плакать… мы увидимся…

В тот самый час, как оружейник с патером ван Эмсом и Марией выходили из Амерсфорта на дорогу, ведущую в Зест, Перолио с половиной Черной Шайки выезжал из других ворот на нарденскую дорогу. Что же было причиной такого скорого отъезда?

Город Нарден был уже и в те времена сильной крепостью и принадлежал к утрехтской епархии. Нарден остался верен епископу Давиду, который, однако, содержал там небольшой гарнизон, несмотря на просьбы горожан, просивших усиления войск на случай нападения неприятеля. Бургундец, всегда нерешительный, долго обдумывал просьбу Нардена и наконец приказал капитану Салазару послать туда отряд наемников. Бурграф Монфортский узнал об этом и зная, что отряд придет не скоро, вздумал овладеть крепостью. Эта опасная экспедиция была поручена начальнику Черной Шайки, известному своей храбростью и ловкостью, и вот почему, после неудачной ночи, когда Вальтер пошел к патеру ван Эмсу, Перолио, получив приказ бурграфа, отправился к Нардену с частью своих войск.

Он был доволен, что оставляет на время дом оружейника, где все ненавидели его. Притом эта экспедиция обещала богатую добычу, чему радовалось войско, которому надоела бездейственность гарнизона. Получив приказ, Перолио собрал войско и выехал из города с одной половиной, а другая должна была догнать его на другой день.

Стало быть, если бы Вальтер замедлил немного отъезд дочери в монастырь, то мог бы оставить ее у себя еще на несколько дней и отдалить время разлуки.

На другой день Перолио расположил свой лагерь в деревне близ Нардена, откуда мог наблюдать за окрестностями. Вся шайка уже соединилась с ним. В арьергарде с обозом был и Фрокар, который не успел еще переговорить с начальником и не знал о чудесном явлении Вальтера и ночных похождениях Перолио. Он ждал минуты, когда капитан позовет его и отдаст обещанные двенадцать флоринов. Наконец Перолио, увидев его близ своей палатки, кликнул его, и монах очень довольный, вошел потирая руки и спросил:

– Довольны ли вы, синьор, любовным зельем колдуньи?

Но Перолио смотрел на него так грозно, что он замолчал.

– Где крестьянин, пойманный с письмом епископа к коменданту Нардена? – спросил капитан.

– Он связан, синьор, – отвечал Фрокар, – и так как, вероятно, вы прикажете вздернуть его на дереве, то я приготовил новую веревку и выбрал дуб, с которого вида нарденская колокольня.

– Ризо, – сказал Перолио пажу, – позови Скакуна, Рокардо и еще двоих.

Паж поклонился и вышел.

– Ты ждешь награды за твою экспедицию? – спросил бандит Фрокара.

– Как же, сеньор. Впрочем, я могу и подождать, за вами не пропадет.

– Тем более, я должен аккуратно платить мои долги.

В это время вошел Ризо с лейтенантом Вальсоном, Скакуном и Рокардо.

Вальсон пришел спросить, что делать с пойманным крестьянином.

– Не беспокойтесь, лейтенант, мы уже приготовили ему веревку, – сказал Фрокар.

И он вынул из кармана крепкую петлю.

– Хороша ли твоя веревка? – спросил Перолио.

– Совсем новая, капитан, и сдержит хоть Вальсона, несмотря на то, что он успел уже нагрузить себя водкой.

Перолио взял веревку и, передавая ее Скакуну, сказал:

– Накинь веревку на шею Фрокара и повесь его на том самом дереве, которое он выбрал.