Дочь оружейника

Исполняя свое поручение в Утрехте, Шафлер и Франк поспешили навестить Вальтера. Они узнали от него, что Перолио жил в доме оружейника, и письма патера ван Эмса были наполнены похвалами доброму постояльцу. При этом известии молодые люди не могли скрыть своих опасений, но Вальтер, обманутый письмами, начал успокаивать их и сказал, что он свободой своей обязан великодушному Перолио. Ван Шафлер и Франк поняли тотчас, что цель всей этой комедии – Мария, но не хотели сообщать своих подозрений отцу, не старались даже разуверить его насчет Черной Шайки, и так как прежде всего надобно было освободить оружейника, то поспешили к епископу.

Не легко было добраться до бургундца. Викарий, предупрежденный письмом Перолио, не хотел выпускать пленника и не допускал Шафлера до епископа. Последний тоже хотел отказаться от своего обещания и объявил графу, что оружейник останется пленником до окончания войны. Напрасно Шафлер говорил ему, что невеста его в опасности, под одной кровлей с разбойником. Епископ успокаивал его, говоря, что невинность молодой девушки устоит против всех обольщений и что присутствие отца совсем не необходимо.

– Словом, освобождение пленника невозможно, – прибавил епископ, вставая и давая этим знать, что аудиенция кончилась.

– Невозможно, – повторил Шафлер почтительно, но твердо, – но Вальтер будет свободен!

Епископ посмотрел на него с удивлением.

– Вы забываете, мессир граф, – сказал он, – что я один имею право здесь приказывать. Разве я не государь ваш? Разве замок Шафлер не на моей земле?

– Нет, монсиньор, замка Шафлер не существует, и я больше не ваш вассал. Жилище моих отцов в развалинах. Это мой выкуп за мою верность вам. У меня нет больше государя.

Решительный тон графа поразил епископа, который понял, что может лишиться лучшей своей опоры и потому сказал:

– Сын мой, вы не поняли меня… я не хочу огорчать вас. Если этот пленник так дорог вам, что вы не хотите слушать никаких убеждений, то… я думаю… Я постараюсь удовлетворить вас… через несколько дней.

– Монсиньор, – возразил молодой человек, – вы забыли уже раз ваше обещание… Вы дали мне поручение, несообразное с моим достоинством, и я пробрался, переодетый и без оружия, в неприятельский город. Это ремесло шпиона, и я согласился принять его на себя потому только, что вы обещали мне свободу оружейника. Я исполнил данное вами поручение с опасностью для жизни, и требую исполнения вашего обещания.

– А если я вам откажу? – спросил епископ.

– Тогда я принужден буду оставить вас, монсиньор, и пойду в Амерсфорт с моим войском, защищать честь моей невесты.

– Вы хотите мне изменить, мессир? – проговорил Давид бледнея. – Не вы ли называли Перолио изменником?

Шафлер был в сильном волнении.

– Монсиньор! – вскричал он. – Умоляю вас, возвратите свободу пленнику, и я буду защищать ваше дело до последней капли крови.

– Хорошо, приходите завтра, нет, лучше послезавтра, мы поговорим об этом.

– Завтра будем поздно, монсиньор. Через час я буду на дороге в Амерсфорт.

Граф поклонился и хотел уйти.

– Вы не выйдете ни из города, ни из замка, – вскричал Давид, не удерживая более своего гнева. – Я прикажу арестовать вас.

– Приказывайте, монсиньор, только предупреждаю вас, что ваши наемники и дурстедская стража не в состоянии одолеть войско ван Шафлера. Мне стоит сказать одно слово – и мои солдаты не только отворят мне ворота замка, но разрушат башню и освободят пленника.

Гнев епископа усилился. Он видел, что сила, которую он всегда побеждал, теперь победила его, и потому, заставив молчать свою гордость, сказал:

– Но если я исполню ваше желание, вы можете утверждать, что я испугался угрозы.

– Нет, вы покоритесь не угрозе, а просьбе самого преданного из ваших подданных, – отвечал молодой человек.

И, поняв желание гордого прелата, он преклонил перед ним колено в ту минуту, как в комнату входил викарий со свитой.

– Сын мой, – сказал довольный епископ, – за ваши заслуги я исполняю вашу просьбу. Оружейник Вальтер будет свободен сегодня же вечером благодаря нашей привязанности к благородному рыцарю, который будет скоро его сыном.

И Давид протянул Шафлеру руку, которую тот почтительно поцеловал и потом пошел с викарием прямо в дурстедскую башню.

Вот как был освобожден оружейник.

Через два часа Вальтер, Шафлер и Франк выехали вместе из города. Шафлер предлагал оружейнику лошадь, но тот, будучи плохим всадником, предпочел идти пешком. Теперь оба друга сообщили ему свои подозрения насчет намерений Перолио, но Вальтер, успокоенный письмами духовника, думал, что молодые люди преувеличивают опасность из ненависти к начальнику Черной Шайки. Однако он согласился на их просьбу и обещал не медлить в дороге, чтобы поспеть как можно скорее в Амерсфорт.

Друзья расстались у селения, охраняемого воинами бурграфа; Франк хотел провожать дальше отца Марии, но Вальтер не пустил его.

– Не беспокойся, друг, – сказал он, – я теперь в безопасности и не нуждаюсь в защите, все солдаты бурграфа знают амерсфортского оружейника под вывеской «Золотого Шлема».