Дочь обмана

Все это было частью спектакля, в котором и заключался смысл ее жизни.

Люди начали пробираться к выходу. Я еще раз увидела мелькнувшее в толпе лицо Родерика. Он повернулся, разыскивая меня глазами и улыбаясь. Я покосилась на Чарли. Он так и не заметил сына.

Потом мы все вместе — Чарли, Робер и я — пошли в гримерную мамы. Марта проворно помогала ей переодеваться.

Поцеловав Долли, Дезире сказала:

— Вот видишь, получилось!

— Ты была восхитительна, дорогая, — сказал Долли. — Разве я не говорил тебе, что так и будет?

— Да, я чувствовала, в каком они восторге от спектакля.

— Они в восторге от тебя.

— Ах, милые мои!

— Нет, знаешь, ты действительно была великолепна.

— Спасибо, радость моя. Повтори еще раз. Мне так приятно это слышать. А вот и моя Ноэль. Ну, а что ты скажешь о своей маме, зайчик?

— Просто блестяще!

— Благодарю тебя, любовь моя.

— А Ноэль, она достаточно взрослая, чтобы выпить «шампань»? — произнес Робер со своим забавным французским акцентом.

— Сегодня — да, — сказала мама. — Иди сюда, родная. Давайте выпьем за счастливую жизнь спектакля, но не слишком длинную. Сомневаюсь, что я смогу долго выносить эту Мауд. Однако ровно столько, чтобы она стала нашим успехом и имела аншлаг до самого конца. А потом пусть она вовремя покинет нас.

Мы все выпили за Мауд. Через полчаса мы отправились домой — Томас ждал нас с экипажем.

Но прежде, чем мы уехали, были еще многочисленные поцелуи и поздравления. В экипаже ехали только мама, Марта и я. Улицы уже не были многолюдны, так как толпа, высыпавшая из театра, быстро рассеялась.

— Ты, наверное, смертельно устала, — сказала я маме.

— О, дорогая, конечно. Сейчас же лягу спать и проснусь завтра не раньше полудня.

— Зная, что Мауд — твой большой успех, — сказала я. — Ведь это успех, правда?

— Разумеется, дорогая. Я знала, что так будет, — ответила мама.

Марта, подняв вверх брови, многозначительно посмотрела на меня.

— Накануне всегда трясешься от волнения, — как бы оправдываясь сказала мама. — Но так и должно быть. Если этого нет, роль получится тусклой, невыразительной. Вот так, дорогая.

Когда мы уже подъезжали к дому, я заметила какую-то девушку. Она стояла у фонарного столба, и я смогла разглядеть ее лицо. У нее был довольно подавленный вид, и я подумала, зачем она тут стоит одна в такое позднее время.

— Ах, я совершенно без сил, — говорила мама. — А в голове так и вертится «Мадам, что вам угодно?»

Томас соскочил с козел и стоял, придерживая открытой дверь. Мама вышла. Я видела, как девушка шагнула вперед. Ее лицо было все таким же напряженным. Но когда я тоже вышла из экипажа, она уже торопливо удалялась прочь.

— Ты заметила эту девушку? — спросила я маму.

— Какую девушку?

— Ту, которая там стояла. Она как будто следила за тобой.

— Небось, пришла взглянуть на графиню Мауд , — сказала Марта.

— Да, наверное. Но все же она мне показалась странной.

— Еще одна из этих помешанных на театре, — заметила Марта. — Вообразила себя второй Дезире. Все они мнят о себе, не знаю что.

— Пойдемте, — сказала мама. — Вам, может быть, и не хочется спать, а я просто валюсь с ног.

Я знала, что вряд ли мы сумеем скоро заснуть. Так всегда бывало после премьер, но на этот раз все было как-то по-особому. Для этого были две причины: присутствие в театре Родерика, что опять привело меня к мыслям о леди Констанс, Чарли и их отношениях с моей мамой, и еще — эта девушка на улице. Почему она произвела на меня такое впечатление? Ведь люди часто стояли у театра, чтобы хоть мельком увидеть маму. Иногда они стояли и у нашего дома, так как адрес Дезире просочился в прессу. Наверное, Марта права: она и впрямь помешана на театре, если стремится взглянуть на Дезире в такой час.

Я должна успокоиться — премьера позади, и нас ожидает долгий период очередных спектаклей и возможность больше быть вместе.

Несчастный случай

«Графиня Мауд» прочно утвердилась в репертуаре, став еще одним успехом Дезире.

Это случилось недели через три после премьеры, в четверг, после дневного спектакля. Мама уехала в театр, а я сказала, что мне нужно сделать кое-какие покупки, а потом я зайду в театр, и Томас нас вместе отвезет домой. Я так часто делала. Благодаря этому мы с мамой могли побыть немного вместе, прежде чем она стремглав бросится на вечерний спектакль.

Выйдя из дома, я увидела идущего по улице Родерика Клеверхема.

— Здравствуйте, — сказал он, и какое-то время мы молча стояли, улыбаясь друг другу.

— Значит, вы все еще в Лондоне, — первой заговорила я.

— Я побывал дома и опять вернулся.

— Ну, как там римские развалины?

— Новых находок пока не обнаружено. Я надеялся, что, может быть, встречу вас. Поэтому я даже прошел возле вашего дома несколько раз. И, наконец, мне повезло.

Я была польщена — он признает, что искал встречи со мной.

— Вы собирались зайти к нам? — спросила я.

— Я думаю, учитывая некоторые обстоятельства, вряд ли это было бы правильным, не так ли?

— В то время как случайная встреча…

— Это, конечно, совсем другое дело.

— Вы куда-то собрались идти?

— Да, за покупками.

— Могу я пойти с вами?

— Сомневаюсь, что вам это будет интересно.