Дочь небесного духа

Вспомнив мичмана Никошина, девушка задумалась: а как бы сам батя объяснил то, что произошло только что с ней? И, взглянув на ситуацию его глазами, Надя пришла к выводу, что, как ни стыдно в этом признаваться, она всего-навсего хлопнулась в обморок от нервного и физического переутомления. А все увиденное и услышанное – обыкновенная галлюцинация, или, говоря по-простому, бред. «Быть собой, верить в себя, не изменять себе» – правила, конечно, хорошие и даже красивые, но до них она вполне могла додуматься и сама; наверняка они и без всяких «загробных пришельцев» давно отложились в ее подсознании. А то, что место это необычное, она тоже уже поняла безо всяких подсказок. Вот только насчет того, что здесь «даже очень далекое близко», она все-таки сильно сомневалась. Ну так бред – на то он и бред. Впрочем, и наяву порой начинаешь верить в придуманное самой же.

Надя вспомнила, как в детстве, лет в шесть-семь, она очень мечтала, чтобы у нее были друзья. Особенно, когда батя был занят и ей не с кем было играть. И тогда она выдумала себе подругу. Такую же девочку, как она сама. Звали ее Таня Тюрина. И эта девочка стала для Нади почти реальным человеком. Они разговаривали, играли, порой даже ссорились… Играли преимущественно в карты, в «Пьяницу». И почему-то так получалось, что чаще выигрывала Таня. Однажды, оставшись «пьяницей» восемь раз кряду, Надя так обиделась на подругу, что не разговаривала с ней несколько дней! И обида эта была вполне настоящей, словно реальной была и сама Таня Тюрина, несмотря на то, что Надя прекрасно понимала истинное положение вещей.

Вспомнив эту давнюю историю, девушка задумалась. Таня предстала перед ее глазами, будто они и впрямь когда-то играли вместе. Подумалось даже: «Интересно, а какой она стала теперь? Смогли бы мы с ней опять подружиться?» Тут Надя опомнилась и тряхнула головой, отгоняя наваждение. Вот, что и требовалось доказать!

Короче говоря, рассказывать о своем «приключении» друзьям она передумала. Вместо этого спросила:

– Ну так что, двинули дальше? Алексей, вы как, идти сможете?

– Смогу… – кашлянул старик. – Если не очень долго.

– Я думаю, сильно долго и не стоит. Нужно только решить, мы по основному туннелю пойдем или в какое-нибудь ответвление свернем?

– Что-то мне больше в ответвления не хочется… – пробубнил Гор.

– Да может, и верно, – подумав, сказала девушка. – В конце концов, если нас станут упорно искать, то найдут и там. А отбиваться – какая разница, где?.. И потом, если по логике, прямая дорога всегда короче…

Сказала и закусила губу. Какая дорога? Куда?.. То, что они залезли в эту нору, еще не значит, что они приблизились к цели. Глупо думать, что туннель пронизывает горную систему Ловозерских тундр насквозь. Так что, как ни крути, все равно придется оставлять здесь Нанаса со стариком, а им с Сейдом выбираться назад и идти через верх к сыйту. Риск нарваться на бандитов очень велик, но иного выхода – во всех смыслах – все равно нет. И все же, все же… Как же она сможет оставить тут Нанаса с такой ненадежной защитой? Гор и без того не блистал силой, а после встречи с «головозадой кишкой» и вовсе едва держится на ногах. Впрочем, если бандиты нагрянут после того, как она и Сейд уйдут, то старику все равно не отбиться – будь он хоть трижды здоров. Надя, безусловно, понимала, что не отбиться им и вдвоем, не считая собаки, но все же предпочла бы оказаться в последние минуты рядом с Нанасом…

«Э-э!.. – одернула себя девушка. – А ну перестань дурковать! Нечего тут панихиду разводить! Ишь, последние минуты!.. А ну – ноги в руки, шагом марш!»

Тут ей вспомнились мамины слова из недавнего видения: «Даже в кромешной тьме можно найти путь к свету». И Наде вдруг сделалось так хорошо и спокойно, словно она уже нашла этот путь.

– Спасибо, мама, – беззвучно, одними губами прошептала она, а потом скомандовала почти бодрым голосом: – Беремся за носилки, Алексей! Раз, два – взяли! А теперь вперед и… можно без песен.

* * *

Шли они, как показалось Наде, целую вечность, а ведь продвинулись вперед, по самым оптимистичным прикидкам, едва ли на полкилометра. Но, если учесть дикую усталость вкупе с неважным, мягко говоря, самочувствием Гора, и это был подвиг.

Наконец старик не выдержал.

– Все… – выдохнул он. – Я больше не могу…

Надя почувствовала, что задний конец носилок стал опускаться, и поспешила присесть, чтобы Нанас не съехал на землю. Но выпускать из рук жерди не стала, попросила Гора:

– Алексей, давайте только поставим носилки к стене, а то сами же еще и наступим на Нанаса.

Старик с тяжелым вздохом снова поднял свой край носилок. То же сделала и Надя. Затем они осторожно шагнули в сторону. Сделали еще шажок, еще… Стены все не было, и задний край носилок опять стал опускаться, поэтому Надя, пожалев Гора, решила опустить свою ношу на пол.

– Надо же, – выпрямившись, сказала она. – Проход расширился.

Сказала – и только теперь заметила, что слова ее прозвучали необычно гулко, с подобием эха, словно она находилась в большом зале с высокими потолками. Или в пещере…