Дочь моей любовницы (СИ)

— Ты надоешь Егору, он найдет другую, более опытную на замену тебе. А сейчас пока развлекается с первыми попавшимися.

Господи, как же я хочу, чтобы она ушла! Как же я этого хочу!

— Ну, ты же за меня не переживаешь, ты за себя впрягаешься. Только я не понимаю, в чем суть? У вас же с Егором давно ничего нет.

— Угу, а еще он тебе сказал, что я употребляю наркотики, да?

— Нннет, — растерянно качнула головой, не понимая, к чему она это ведет.

— Хм, странно! Он любит привирать на этот счет.

В последнее я почему-то не поверила. Я хоть и плохо знала Егора, но то, что он может очернить даже такую, как маман… сомневалась. Если только это действительно не являлось правдой.

— А ты принимаешь наркотики?

— Нет, конечно! Как ты можешь так думать обо мне? В общем, так, — мать вздохнула и осмотрела прихожую, по всей видимости, на наличие мужских вещей, — держись от него подальше, если не хочешь потом снова реветь в подушку и винить во всем мужика. Или ты забыла, чем закончился твой первый раз?

Из меня дух выбило от ее язвительных слов. Словно ржавый нож в сердце вставила и для пущей убедительности прокрутила его несколько раз туда и обратно. К горлу подкатил комок, а в глазах застыли слезы.

— Нет, мамочка, я не забыла. Ты же не даешь мне это забыть, при каждой встрече напоминая, что меня изнасиловали.

— Вот только не надо делать из себя жертву! — возмутилась она, размахивая руками. — Или ты забыла, сколько мы с отцом потратили денег на психологов? А толк есть? Тебе это как-то помогло? Только и делаешь, что упрекаешь!

— Мам, очнись! Я слова тебе не сказала! Я даже молчу о том, что ты мне поддержку не оказала, а наоборот во всем винишь меня. И психологов оплачивала не ты! Понимаешь? Не ты, а папа! Хватит его заслуги себе приписывать! — разозлилась я на ее слова и ткнула пальцем ей в грудь.

Она перехватила мою руку и крепко сжала запястье, причиняя мне боль.

— Ты всегда была неблагодарной тварью. Особенно когда выросла. Тебе же сразу понадобились все мои мужики! Только с одним сойдусь — ты тут как тут, только другого найду — снова ты своей задницей крутишь перед ним.

— Что ты такое говоришь? — я всхлипнула и попыталась вырвать руку из захвата, но мать сжала ее еще сильнее.

— А Алекс, — от одного упоминания его имени меня словно под дых ударили или того хуже, ножом по душе прошлись. Как она смеет? — Меня еще даже не успели с ним познакомить, а ты уже влезла!

— Что ты несешь? — прокричала сквозь слезы, начиная задыхаться от истерики, — как ты можешь так говорить? Он изнасиловал меня! Ты слышишь? Изнасиловал! Почему ты такая жестокая и не хочешь слышать правду?

Мне таки удалось наконец-то вырваться из ее захвата. Я отошла подальше к стене и смотрела на женщину, которая меня родила, с болью в глазах.

— Ты больная, Линка, ты просто больная!

— Ты как меня называешь?! Я твоя мать! — рыкнула она, я медленно покачала головой.

— Ты мне не мать. Настоящая мать так не относится к ребенку. Ты только то и делаешь, что всю жизнь выискиваешь, а кого я еще увела у тебя! И даже твоего будущего претендента приписала мне в любовники. А хочешь знать правду, МАМА? Этот ублюдок, когда насиловал меня, уже был не одинок. Его дома ждала беременная жена! Беременная! Понимаешь?! А тебе плевать было, с кем тебя познакомят, женат, не женат, хороший или плохой. Главное, богатый!

— Мужчине, у которого дома беременная жена, нужно отвлекаться. Мужик так устроен, что ему секса всегда хочется. Думаешь, когда я ходила с пузом, твой папаша мне не изменял? Да за каждой юбкой бегал!

Мне становилось плохо. Я не могла больше это слушать. Но от стены оторваться и прогнать Линку не имела сил. Ее слова все больше и больше ранили мою душу.

— Не ври! Отец никогда тебе не изменял. Он даже сейчас один! Никогда за ним подобного не замечала в отличие от тебя!

— Ну да, а ты уточни у него, он тебе все расскажет.

— Я уверена, ты просто хочешь очернить отца в моих глазах. Хочешь, чтобы я совсем одна осталась! Чтобы и папа от меня отвернулся. А знаешь, если бы тогда тот ублюдок не сбежал из страны, я уверена, ты бы даже после того, что он натворил, приняла бы его в свою постельку.

Тяжелая ладонь с громким ударом опустилась на мою щеку. Из глаз еще больше полились слезы. Но не от физической боли — от душевной. Она куда больнее. И излечить ее куда сложнее. В моем варианте, кажется, уже никогда.

— А что здесь происходит? Лина, вы вообще, что ли, охренели руки распускать? — услышала возмущенный голос подруги.

— Не тебе меня судить, малолетняя шлюха. Егор все равно с тобой не останется, наиграется и бросит.

— Уходите! — крикнула Леська, а я прикрыла глаза.

— Ему не нужна женщина, которая утратила свою основную функцию.

Эти слова стали последней каплей. Точный удар в крышку моего гроба.

Мое тело обмякло, и я по стене съехала на пол.

В душе пустота, а перед глазами черная пелена.

И после этого она просит называть ее матерью.

Дверь захлопнулась, и я слышала, как ко мне подлетела Леська.

— Карин, Карин, не обращай на нее внимания. Она чокнутая, ты же знаешь. Блондиночка моя, ну… я тебя такой не хочу видеть. Кариша!