Дочь Льва

— Я должен заверить вас, что дочери Рыжего Льва не причинят никакого вреда. Она так же дорога его высочеству, как если бы была его собственной дочерью, потому что она плоть и кровь Джейсона, который был ему как брат. Всю последнюю неделю жены визиря своими руками шили одеяние для девушки. Если она не придет, они будут плакать от горя, и другие женщины вместе с ними. Этого мой господин не может допустить, потому что женские слезы кинжалом пронзят его чувствительное сердце. Он просит вас доставить удовольствие женщинам, тогда в гареме будет мир.

Вот уж действительно — доставить удовольствие женщинам. Дьявол, манипулирует. «Но таковы обычаи этих мест», — сказал себе Вариан. Еще важнее, что Эсме хочет там быть.

Он вздохнул:

— Визирь — подлинный гений, если умеет сохранить мир среди трехсот женщин. Я не могу этого сделать с одной. — Он Кинул убийственный взгляд на Эсме и пожал плечами. — Бери ее, если должен. Но не обвиняй меня, если в гареме грянет революция.

Фейзи осмелился слабо улыбнуться:

— Ах да, она же дочь Рыжего Льва. — Он повернулся к Эсме. — Пойдем, маленькая воительница. Ведь ты не поднимешь бунт в гареме, правда?

Она нетерпеливо цокнула и пошла к двери.

— Позже я захочу ее увидеть, — сказал Вариан, с усилием переводя взгляд на Фейзи.

— Я передам ваш запрос его высочеству.

— Это не запрос. Улыбка Фейзи увяла.

— Как пожелаете, милорд.

Раскинувшись на диване, Али смеялся, тряся круглым животом.

— Лицом и фигурой — Аполлон, а характером — сам Зевс. Я слышал, как он кричал, не убить ли ему девку, прежде чем ты вернешься.

Фейзи тонко улыбнулся:

— Он отвратительно высокомерен.

— Да, я смотрел в телескоп. Я понял это по его манере держаться. И по другим вещам, — добавил Али, остановив на Фейзи пронзительный взгляд голубых глаз.

— Лев Янины видит все.

— Когда смотрю сам. Вы бы предпочли, чтобы я питался слухами или объяснениями этого тупого осла Байо. Вы все думаете, что я впал в старческое слабоумие. В последние дни я только и слышу, как красив английский лорд. Красивее Байрона, только не калека. А если говорят не о лорде, то о мальчике. Шепчутся, что он, разумеется, сын Джейсона, рыжеволосый юноша с мудрыми, как у старца, глазами. Эти слухи докатились до моего королевства — а я теперь должен не хлопать на них глазами, а поскорее отослать на побережье?

— Нет, ваше высочество. Это было бы неразумно, — смиренно сказал Фейзи.

Али медленно сел и спустил ноги на пол. Положив руки на толстые колени, он укоризненно смотрел на Фейзи.

— Сегодня я наблюдал, как англичанин с надменным видом въезжал в Тепелену, и смеялся. Минуту назад я снова умирал со смеху, слушая, как этот вспыльчивый человек из-рыгает ярость. Как давно я не веселился, Фейзи? Сколько времени мое сердце придавлено могильным камнем? Три недели — с тех пор как был убит Рыжий Лев, англичанин, храбрый, как Шкиптар. И вот появился другой англичанин с рыжим мальчиком, сыном Джейсона, и я засмеялся. Это знак свыше.

— Или из другого места, — буркнул Фейзи. На лице Али снова заиграла улыбка.

— Может быть. Я не боюсь чертей. Они постоянно меня окружают, и мой кузен — красивейший из них, разве не так? — Он посмотрел в окно, на потемневшее небо. — Сегодня вечером я играю с двумя красивыми бесами. Один светлый, другой темный. Что ж, посмотрим. Игра будет интересной.

Глава 15

Визирь был ниже и толще, чем Фейзи. Наверное, когда-то юн слыл красавцем. Прекрасный цвет лица, широкий лоб над кустистыми бровями, точеный нос. Увидев длинную седую бороду и мигающие голубые глазки, его легко можно было принять за веселого дедушку.

Али-паша был оживленным, говорливым, добродушным. Его манеры выглядели столь обезоруживающими, что даже самым осторожным людям случалось выдавать себя. Даже Вари-ан чуть ему не поддался. Но он сам умел очаровывать и мог распознать сыпучие пески, когда они встречались на пути. Он понимал, что при этом искусном обмене любезностями его пристально изучают… и производят оценку.

За ужином переводил Фейзи. Его лингвистические способности были значительно выше, чем у Петро, но не так хороши, Как у Эсме. Она свободно распоряжалась словарем и использовала его с уверенностью и без раздражающей точности. Но •Фейзи с трудом поспевал за быстрой речью Али, и в течение долгой трапезы визирь становился все нетерпеливее.

Наконец он объявил, что кофе и сладости они будут вкушать наедине, и взмахом руки отослал придворных.

Перед уходом Фейзи тихо сказал Вариану:

— Я должен привести мальчика. Его высочество не желал, чтобы ребенка дурачили и смущали перед лицом двора, но он хочет с ним поговорить. Через минуту придет ваша девушка, она будет переводить. — Фейзи выдал Вариану свою тонкую полуулыбку. — Обычно так не делается, но она опытна в языках, а Исмал… — Он помедлил, глядя на Али.

Визирь снова нетерпеливо махнул рукой, и Фейзи торопливо покинул комнату.

— Исмал хорошо говорит по-английски, но иногда его подводит слух, — медленно сказал Али по-гречески. — Я не хочу, чтобы возникло непонимание. Фейзи медлительный, а когда пугается, то бормочет и запинается. Это раздражает.