Дочь лучшего друга

Я выбегаю на лестничную клетку, чтобы скрыть непрошеные слезы. Давлю их в себе, сбегая по ступеням. Злость и тупое отчаяние бьет в виски, я стучу невысокими каблуками, и кажется, они громыхают на весь подъезд. Не умею целоваться? Да какое они имеют право выносить мне такие приговоры? Неужели не понимают, что это, как минимум, обидно?!

Мое движение вниз заканчивается резко. В полной темноте я врезаюсь в кого-то. Нос тут же наполняется ароматом мужской туалетной воды, терпкой, но со свежим запахом цитруса. Дразнящий аромат и опасный. Не знаю, почему такие ассоциации приходят в голову. Сильные руки ловят меня в темноте, сжимают талию, и воздух уходит из легких, словно этот человек выпустил его. Сердце начинает громыхать, внутри сжимается пружина. Я чувствую дыхание у своего уха, оно щекочет кожу.

– Разве ты не слышала, что нельзя гулять одной в темноте? Можно повстречать злого и страшного серого волка.

Его голос, мягкий, низкий, словно бархатный, парализует. Я даже не сомневаюсь, что уже встретила этого самого волка, способного проглотить меня всю целиком прямо сейчас. И в то же время страх подстегивает эмоции, злость на родителей, на Диму, на весь мир. И я делаю то, что в здравом уме не сделала бы никогда: протягиваю руки и обвиваю его шею. Он высокий, и мне приходится тянуться, одновременно заставляя его наклониться. А потом мои губы находят его.

Сердце бешено колотится то ли в груди, то ли в пятках, мне волнительно и безумно страшно, но неожиданно для самой себя я понимаю: этот порыв меня будоражит. Я чувствую азарт. Адреналин бьет по вискам, слышу лишь учащенный ритм и ощущаю аромат терпкого парфюма. Цепляюсь крепко, буквально впиваясь ногтями в шею неизвестного, голова кружится, а коленки подкашиваются. И если несколько секунд назад мужчина просто замер, абсолютно не двигаясь, то сейчас я чувствую, как он осторожно отвечает на поцелуй. А потом и вовсе захватывает мои губы в свой плен, перенимая инициативу. И по телу проходит сумасшедшая дрожь. Я же готова прямо сейчас сознание потерять, а заодно и голову. Совершенно не вижу человека, на которого набросилась, просто чувствую, что он большой. Мужчина крепче сжимает меня в своих объятиях, обхватив за талию, а я вдруг понимаю, что творю. Мамочки! Он теперь меня не отпускает. Держит в своих лапищах, словно хищник, поймавший жертву. А что, если я сама прыгнула в руки какому-нибудь насильнику, о которых постоянно твердит папа?! Если ему верить, каждый второй, а то и первый – самый настоящий маньяк. Что этот говорил про серого волка?!

Резко отскакиваю, упираясь руками в грудь, толкаю, готовясь вопить на весь подъезд, но не могу вымолвить ни слова. Благо, мужчина, хоть не сразу, но отступает.

Больше не мешкаю и отчаянно бегу вниз по ступенькам. Перепрыгиваю через одну в надежде, что меня не догонят. Внизу ненадолго останавливаюсь и прислушиваюсь. Абсолютная тишина.

Он либо стоит там же, либо… бежал вместе со мной и тоже остановился? То есть вполне сейчас может быть рядом!

Тревожное чувство новой волной накрывает с головы до ног, и я бегу прочь из подъезда.

Только очутившись на оживленной улице, останавливаюсь и прижимаюсь спиной к холодной кирпичной стене рядом стоящего здания. Люди проходят мимо, но я вижу лишь размытые пятна. Трогаю губы: они ещё не остыли от поцелуя. Прижимаю ладони к щекам – горят. Господи, я только что поцеловала человека, которого даже не видела! Что он думает сейчас обо мне? Паника отходит, уступая место стыду. Стыду и осознанию – а мне ведь… понравилось.

Нет. Со мной точно что-то не так.

В кафе меня встречают протяжными «вау» и «наконец-то». Немного пожурив, надолго ли я, на час или на десять минут, девчонки переключаются на другие темы. Они не со зла меня подкалывают, просто не понимают, что такое строгий отец. Я привыкла выглядеть в глазах родителей ангелом, умницей, отличницей, хорошей девочкой. Мне иногда кажется, узнай они, что я уже давно проверила свои границы на прочность – просто выгонят из дома. Откажутся.

В детстве, да и позже, я всегда старалась им угодить, но сейчас сыта этой опекой по горло. Мысленно, я, конечно, сотни раз хлопала дверью, но каждый раз, отстаивая свои права, проигрывала отцу раунд за раундом. Поэтому тактику поменяла. Меньше знает – лучше спит. Впрочем, я ничего запрещённого и не делаю. Но только не в его понимании. Могу выпить бокал вина, например. Как-то пропустила занятия в институте. А ещё… У меня был Дима. Отец бы точно меня убил, узнай о нем.

Нет, папа у меня хороший, я его очень люблю, конечно, он заботится о нас с мамой, сам много работает, он хочет оградить меня от злого мира.

Считает, что готовит к жизни. Вот только этой идеальной жизни, как я давно уже поняла, просто не существует.

Вон я уже бросаюсь на первых встречных. От этого становится тошно. В груди щемит.

– Сашка, ты чего загрустила? – щурится подозрительно Полина. – Может, вина? Давай найдем тебе парня, смотри, там у стойки красавчик на тебя пялится.

Она машет в сторону бара и, действительно, ей прилетает в ответ взмах рукой от одного из сидящих парней.