Дочь леди Чаттерли

— Я уже не леди Чаттерли — я теперь миссис Меллорс, — сухо возразила Конни. Да, она слишком хорошо помнит ту девочку. Она ее очень жалела.

— Прости, что я свалилась тебе на голову, — сказала Глория отцу. — Но мне больше не к кому обратиться. Ты же видишь, я вот-вот рожу, а кроме тебя нету у меня никого. И в кармане ни пенса. Вот я и подумала, что, может, ты меня не оставишь…

Теперь она была смущена и растеряна.

Оливер Меллорс медленно раскурил трубку. У него дрожали пальцы. К этой несчастной неряшливой женщине он не испытывал никаких чувств, хотя и знал, что она — его родная дочь, его кровь и плоть, им же и зачатая. Вместе с ней в залитую солнечным светом комнату ворвался призрак Берты, этой злой, сварливой и порочной бабы.

С тех пор минуло столько лет… Да, наверное уже лет двадцать прошло с тех пор, как он жил с девочкой и ее бабушкой, своей родной матерью, в Рагби. Даже тогда он не испытывал к ней никаких чувств, хотя и старался делать все, что было в его силах. Когда умерла бабушка, Берта написала, что хочет забрать Конни к себе и попросила у него денег. Он отправил ей пятьдесят фунтов. Был уверен, что она попросит еще, но Берта к нему больше не обратилась. И он решил, что с девочкой все в порядке.

— Давай-ка рассказывай, в чем дело, — потребовал Меллорс у старшей дочери.

Глория начала свой путаный рассказ. Оливер слушал нахмурившись, пытаясь собраться с мыслями. Девчонке несладко пришлось — как и следовало ожидать, Берта оказалась никудышной матерью. Конечно, он мог бы направить дочь на путь истинный, да вот как-то упустил ее из виду. Не только Берта, но и он виноват в том, что их дочь превратилась в ничтожество. Оливер очень ей сочувствовал, но любить, уж увольте, никак не мог. Глория вот-вот должна родить, а поэтому нуждается в уходе, хорошем питании и хотя бы капельке нежности. Чужого человека, и того в шею не вытолкаешь, а уж свою собственную дочь подавно.

— Ну и как ты находишь меня, Конни? Я здорово изменился? — спросил Оливер.

— Ой, не называй меня Конни. Мать сменила мне имя на Глорию. Это красивше, правда?

Глория! Конни даже вздрогнула. И это — родная сестра Клэр! Невероятно, да и только. Она не могла вымолвить ни слова и лишь в изумлении смотрела на мужа. Интересно, какие чувства испытывает он? И как намерен поступить? А главное — где Клэр? Видела ли она Глорию? И что думает обо всем этом?..

Впервые за много лет Конни вдруг поняла, что в ней не умер прежний снобизм и что она очень тоскует по достойному окружению, образованным людям, положению в обществе. Из-за любви к Оливеру и их безграничной преданности друг другу ей пришлось круто изменить образ жизни, отречься от всего старого во имя нового. Но эта женщина с физиономией шлюхи и грязными ногтями вызывала у нее брезгливое отвращение. Она, что называется, свалилась точно снег на голову, нарушила размеренное течение их с Оливером жизни. И Конни почувствовала страх. Вдруг показалось, что их уютному миру угрожают какие-то зловещие силы извне. Да она сама как бы запачкалась, соприкоснувшись с этой самой Глорией и впервые за все время взглянула на свою теперешнюю жизнь глазами Клэр.

И вдруг она поняла, что на дочери Оливера надеты вещи из ихдома. Значит, ее одела Клэр. А если так, то в каком же виде была эта Глория, когда переступила порог их дома? Бедняжка Клэр… Но где она? Небось, спряталась куда подальше, чтобы только не видеть и не слышать эту мерзкую Глорию.

Конни вскочила и бросилась к двери.

— Клэр, Клэр, поди сюда, девочка моя! — громко крикнула она.

Клэр была на кухне. Там суетилась возле плиты миссис Дженкинс, стряпая праздничный ланч, и уютная спокойная атмосфера деревенской кухни действовала на Клэр успокаивающе.

Она столкнулась с матерью в холле. Увидела ее убитое горем лицо и почувствовала к ней жалость. Похоже, случившееся потрясло Конни до глубины души. Клэр обняла мать за плечи — впервые за много лет она открыто демонстрировала свою к ней любовь.

— Бедняжка моя! Это уж слишком. Ужасное создание! Хоть чуть-чуть была бы… Да что там говорить! Видела бы ты, в каком виде она появилась.

— Могу себе представить. Ты умница, Клэр, что переодела ее. Ужасно, если бы отец увидел ее в томвиде. Знаешь, девочка моя, он просто убит.

— И что собирается делать?

— Не знаю. Пока не знаю.

— Она обязательно должна остаться здесь?

Конни была растеряна.

— А куда ей деваться? У нее нет родственников, кроме твоего отца, а одной в ее положении не прожить.

У Клэр пересохло во рту. А сердце словно тисками сдавило. Да, кто-то должен принять у этой женщины роды, хотя бы немного обласкать, обеспечить ее всем необходимым. Наверное, это так страшно быть одной на всем белом свете. Одной и никому не нужной. Черт побери, неужели она, эта Глория, на самом деле приходится ей по отцу сестрой?

— Но ведь есть заведения для матерей-одиночек. Хотя она наверняка туда не захочет.

Клэр тут же поняла, что сказала не то, и ей стало стыдно.