Дочь леди Чаттерли

— Робин не сказал тебе, где остановился? — спросила Клэр уже с порога.

— Сказал. И дал номер своего телефона.

— Ради Бога, позвони ему и скажи, чтобы не приходил сюда — меня все равно не будет дома.

Клэр бегом бросилась по лестнице.

— Постой! А где ты будешь?

— Возьму отгул и поеду в «Лебединую долину». Хочу собрать и отправить ему подарки. И скажи ему, пожалуйста, что я ни за что не передумаю. Пускай не теряет понапрасну время.

Оказавшись на улице, Клэр с отчетливой ясностью вспомнила случившееся. У нее закружилась голова и застучало в висках. Ее умный чуткий Робин на глазах превратился в обыкновенного хищного самца. Прежнего Робина она очень любила, этого ненавидит. Все между ними кончено. И если даже он раскаивается в том, что сказал, если вдруг захочет попросить у нее прощения, она все равно не желает его больше видеть. Никогда. Он так низко пал в ее глазах, а поэтому ей совсем его не жаль. Боже мой, как мерзко, когда мужчина испытывает к тебе столь низменную похоть!..

У Клэр раскалывалась от боли голова, и она попросила у сестры Ивэнс позволения уйти домой. И еще попросила срочно тот недельный отпуск, который полагался ей на свадьбу.

— Вы что, выходите замуж раньше намеченного срока? — поинтересовалась мисс Ивэнс, окинув девушку завистливым взглядом. Но получила отрицательный ответ. Очень короткий, что еще больше раздосадовало Ивэнс. Она отослала Клэр за разрешением в канцелярию, ехидно добавив при этом, что, если сестра милосердия так больна, что не может выполнять свои обязанности, пускай лучше отправляется домой.

— Бога ради извините меня, — пробормотала Клэр.

Сестра Ивэнс поджала губы и поспешила в перевязочную. Наверное, эта рыжеволосая красотка беременна, подумала она. Иначе зачем ей так спешить под венец? О, эти современные девушки! Сестра Ивэнс их всех презирает.

Клэр не хотелось покидать госпиталь среди дня. Но работать она не могла — все валилось из рук. Она пожелала капитану Тэлботу удачи — сегодня ему предстояло в первый раз встать на костыли — и поспешила домой.

Проглотив несколько успокоительных таблеток и вздремнув часа два, Клэр собрала вещи и поехала на вокзал. До Брайтона, как обычно, добиралась поездом, оттуда к дому шел автобус. Клэр предупредила по телефону мать, что приедет, но когда миссис Меллорс спросила, что случилось, отрезала:

— Все расскажу при встрече. Я пробуду дома неделю или даже больше.

— А как же твоя свадьба! — воскликнула Конни, и Клэр отстранила от уха трубку — она не любила, когда говорили громко.

Невольно вспомнилось прошлое. Ей, Клэр, восемь лет. Они с матерью едут в лондонском автобусе, держат путь в универмаг «Хэрродс», чтобы выбрать подарок к дню рождения Клэр. Мать затевает спор с кондукторшей по поводу платы за проезд. Она возбуждена и кричит на весь автобус. На них обращают внимание люди, и маленькая Клэр краснеет и съеживается под их любопытными взглядами. Только бы никто не догадался, молит она Бога, что эта громкоголосая женщина — ее мать. Ей сейчас очень не хватает отца. Он всегда говорит тихо, спокойно, и она очень любит слушать его рассказы о том, где строят свои гнезда крапчатые дрозды, почему белки запасают на зиму орехи или как найти тропу бобра. Сегодня один из тех дней, когда отца она любит во сто крат сильнее матери. Она вспоминает, как они шли лесом, слушая щебетанье птиц и шелест листвы на дубах. Потом отец повел ее на вершину холма, и они долго вдыхали соленый запах моря.

Да, подчас у них с отцом устанавливалась настоящая духовная близость, хотя в другие моменты Клэр испытывала к нему приступы отчуждения. Наверное из-за того, что он всегда любил мать больше, чем ее. Она никогда не хотела быть на втором месте! Однажды ей даже пришло в голову, что когда она вырастет и станет очень красивой, а мать постареет и пострашнеет, отец будет любить ее больше всех. И она торопила это время. Ей хотелось независимости и взрослой жизни.