Дочь кузнеца

Высокое светлое небо, безоблачное, но серое, как бывает только глубокой зимой. Темно-зеленые вершины елей, далекие-далекие, покрытые тяжелым белым снегом, зацепившиеся за небо. И когда это успела утвердиться настоящая зима? Мысль, словно чужая, откуда-то издалека возникла в мозгу Занилы. Неужели ее могла волновать зима?! А что ее вообще могло волновать? Она просыпалась словно по частям. Сначала глаза, потом мысли, потом одеревеневшее непослушное тело, потом память... Лучше бы она умерла, потерялась в том пространстве! Разве ее тело сможет вместить столько Знания? Уже вместило...

Занила с трудом заставила себя перевалиться на бок и, подтянув к животу не слушающиеся ноги, поднялась на четвереньки. Все ее тело одеревенело, словно кровь уже давно перестала течь по нему. И сейчас эти движения, понукаемые разумом, рождали в нем боль. Руки, желто-синие от мороза, цеплявшиеся за пожухлую траву, свело судорогой, и Занила чуть снова не рухнула лицом в снег. Она не знала, как у нее получилось устоять, а потом и подняться на ноги, как не понимала и того, как ей вообще удалось вернуться. Пробудившаяся память заставила ее вскинуть руки к шее, ощупать ее. Крови не было, ран она тоже не ощущала под своими пальцами. Занила отняла руки от шеи и посмотрела на них: кожа была перепачкана в чем-то темном - ее собственная кровь - давно вытекшая, свернувшаяся и засохшая, ставшая чужой. Занила вытерла руки о снег и медленно, с трудом сдерживая стон от нестерпимой боли в онемевших мышцах, выпрямилась в полный рост и огляделась по сторонам. Мутная темная волна тут же залила ее сознание - все-таки она поднялась слишком резко. Девочка на минуту прикрыла глаза, пытаясь заставить голову перестать кружиться, нащупала рукой широкий ствол ели и, только облокотившись на него, снова открыла глаза.

Она помнила крошечную долину совсем другой: она помнила ее осенью, а сейчас здесь царила зима. Склон холма был покрыт слоем нетронутого снега, из-под которого только кое-где проглядывали пожухлые травинки. Толстым ковром были покрыты берега речки, текущей медленно-медленно, готовой в любой момент остановиться и уснуть. Пушистые шапки лежали на лапах елей, ставших вдруг тяжелыми и склонившихся к земле. И кузница, стоящая на берегу реки, тоже была укрыта снегом. Снег ровным нетронутым слоем покрывал крышу, водяное колесо, навес над крыльцом, перила, ступени крыльца и что-то большое и бесформенное, лежавшее на них... Занила пошатнулась, ее пальцы до боли сжались, цепляясь за кору ели. Закричать? Заплакать?.. Черные, насмешливые глаза Хозяина смотрели в ее глаза... Стальные нити, оплетшие ее сердце, до боли сжались, мешая дышать... Занила отвернулась: она видела там уже все, что ей нужно было видеть, и пошла вверх по склону холма, в деревню.

Деревня, открывшаяся по другую сторону холма, казалась отсюда, с высоты, игрушечной. Пять аккуратных деревянных домиков, крытые дворы, заборы, покрытые ровным белым снегом. (Сколько же Занила пробыла Там, чтобы успело выпасть столько снега?) Из труб над крышами не шел дым, со дворов не доносилось ни кудахтанье кур, ни мычание коров, и на узких улочках между домами не видно было никого. Зачем спускаться? Занила стояла на вершине холма. Она словно все уже знала, словно все уже видела... Хозяева собрали дань полной мерой.

Девочка шла вниз по тропинке, не отрывая взгляда от дома, стоявшего ближе всех к реке.

Ворота были распахнуты настежь, и в них, наполовину вывалившись на улицу, лежало что-то. Или кто-то... Это был мужчина, молодой парень, по разрисованной личине, наполовину сдернутой с затылка, она узнала в нем одного из сватов. Он лежал, уткнувшись лицом в смерзшуюся землю, раскинув руки в стороны, словно только что споткнулся и упал. Он казался почти живым, только на месте его спины припорошенная снегом зияла огромная рана. Зверь словно разорвал его когтями, а потом выгрыз изнутри. Он рвал его плоть клыками, ломая ребра и позвоночник. Он чавкал и фыркал, снова и снова опуская морду в дымящуюся на морозе плоть, и алая кровь стекала по его белоснежной шерсти, склеивая ее...

Занила мотнула головой, прогоняя наваждение. Она не могла этого видеть, она не хотела этого видеть! Откуда она могла знать?

Девочка обошла тело стороной, прижавшись спиной к калитке, проскользнула во двор. Дверь дома также была распахнута...