Дочь кузнеца

Занила всматривалась в то, что показывало ей зеркало. И в отражении собственных глаз она увидела свое отражение. Как это описать словами? Когда два зеркала ставятся напротив друг друга, получается бесконечный коридор - одно в другом. Вот и сейчас тоже самое. Только вместо второго зеркала ее собственные глаза. Конечно зеркало было слишком плохого качества, чтобы разглядеть что-либо четко. Но ей и не было это нужно. Просто пока она изучала собственное отражение, страх пропал из ее глаз. Нет, она не почувствовала себя увереннее, просто ее глаза не отражали больше ее эмоций - только то, что видели во вне. Вот так. Осталось только запомнить это ощущение и сохранить его.

Рабыня не торопилась одеваться. Зеркало, хоть и мутное, было достаточно большим, чтобы она могла видеть себя в полный рост. И Занила смотрела, словно видела в первый раз. Высокая. Она оказалась чуть ли не самой высокой рабыней выпуска. Стройная, и изящность это только оттеняется белоснежной кожей. Длинные ноги. Тонкие щиколотки и запястья. Кожа настолько светлая и прозрачная, что, кажется, под ней видна каждая косточка. Ей никогда не стать смуглее. И надо ли? Засомневается тот, кто никогда не видел этого безупречного белого сияния настоящей северянки.

Конечно, Занила смотрела на свое обнаженное тело далеко не в первый раз. В школе рабынь учили любить себя. А стесняться собственной наготы - такого здесь точно не преподавали. Но ей необходимо было посмотреть на себя еще раз, по-другому, как на товар, выставленный на продажу.

Когда Занила вернулась из ванной, она застала в комнате госпожу Дарину. Вообще-то надсмотрщица практически никогда не появлялась в спальнях рабынь, считая, очевидно, что это выходит за рамки ее обязанностей, но сегодня именно она принесла девочкам платья, в которых они появятся на аукционе. Торги должны были пройти после обеда, и весь день планировалось посвятить подготовке к ним. То есть, как формулировала это Занила, доведению товара до наиболее привлекательного вида. При появлении госпожи Дарины девочки, очевидно, быстро повскакивали со своих постелей, забыв о своих размышлениях просыпаться или нет, потому что сейчас стояли перед ней, послушно ожидая ее распоряжений. "Понятно, почему мне удалось вымыться в одиночестве", - подумала Занила, закрывая за собой дверь и отвешивая надсмотрщице положенный поклон. Та окинула ее критическим взглядом, решая, то ли похвалить за чистоплотность, то ли отругать за то, что всем пришлось ее ждать. В результате просто ограничилась кивком:

- Ну вот. Теперь можно и начинать.

После обеда, а точнее после времени, обычно отводимого для дневного приема пищи, потому что перед торгами покормить рабынь не посчитали нужным, семь девочек собрали в комнате напротив той, что была предназначена для аукциона. Там все приготовления уже давно были закончены и, судя по раздававшимся время от времени в коридоре звукам шагов и голосов, гости начинали понемногу собираться. Каждый раз, когда раздавались эти звуки, рабыни настороженно прислушивались. А потом тишина вновь сменялась потоком оживленных возгласов и замечаний, пусть произносимых шепотом, но оттого не менее радостных. Да, вот так. Радостное ожидание, возбужденное волнение, полное предчувствий, отнюдь не тревожных. Нет, Занила, конечно знала, о том, что большинство девушек вполне довольны своей судьбой рабынь и мечтают лишь о хорошем хозяине, но чтобы настолько?! Занила еще с утра решила, что будет смотреть на них, чтобы сообразить, как самой лучше всего себя вести. Но копировать это?! Особенно Райша. Наконец-то она получит то, о чем так мечтала: платья из богатой ткани, красивые украшения... Занила вдруг поняла, что сегодня действительно ее последний вечер в школе, а значит никого из этих девушек она больше уже никогда не увидит!

Чувство сожаления? У рабыни не может быть друзей, вообще никаких привязанностей - так им внушали. Это правило Заниле нравилось. Единственное, что может испытывать рабыня, - это чувство почтения к собственному господину. Это Занила, кажется, неплохо научилась изображать. Достаточно хорошо. На один вечер хватит.

К торгам все было готово. И товар тоже был готов.

Девушек одели в почти одинаковые платья, различавшиеся только цветом: пять лет достаточно, чтобы выяснить, что больше всего идет к тому или иному цвету волос, глаз, оттенку кожи. Занилу одели в ярко-синее. Сама она, если бы ей дали выбрать, предпочла бы что-нибудь светлое, возможно серебристое, но Дарина считала, что она слишком бледная, а ярко-синий придаст красок ее лицу. Что ж, может быть и придаст.