Дочь куртизанки

Наверное, этот человек просто не умел общаться иначе. До чего же это утомительно!

– Ты снова за старое? – проговорила София. – Я наслаждалась своим воспитанием, лорд Уэстлин. Даже думаю, что и тебе бы оно не помешало. Уверена, такое воспитание сотворило бы чудеса с твоим темпераментом.

– Меня не интересует твое мнение по этому вопросу, да и вообще по любому вопросу.

– Да, конечно. Вот еще одно доказательство того, что я права. Но довольно, мы утомили лорда Ставертона до слез, хотя он слишком деликатен, чтобы признаться в этом. Что говорят в «Уайтсе», дорогой? Я вся в нетерпении.

– Герцог Гайд недоволен, заявляя, что он подозревает, что события прошлой ночи – дело ваших рук, но он готов вернуть свой долг, – сообщил Ставертон. – Его человек будет у вас завтра с закладом.

– Как приятно спорить с человеком, который способен заплатить по счетам, – промурлыкала София, разглядывая Уэстлина. – А что виконт Таннингтон?

– Он зайдет сам. Надеюсь, он участвовал в этом споре только ради того, чтобы увидеться с вами.

– Да, разве не мило с его стороны? Я люблю нетерпение, особенно в сочетании с деньгами.

– О чем ты говоришь? – фыркнул Уэстлин.

– О споре с лордом Ставертоном: что Каролина и Эшдон поженятся до шести часов вечера сегодня, – известила она с довольной улыбкой.

– Простите? – произнесла Каролина, стоя на пороге белой гостиной.

Из-за ее спины выглядывал Фредерикс с виноватым лицом.

– Дорогая, входи. Ты виделась с отцом Эшдона?

Каролина, гневно сверкнув темно-синими глазами, сделала реверанс, приличествующим тоном произнесла обычные слова приветствия, грациозно села на диван рядом с Софией и холодно сказала:

– Ты спорила, мама? На меня? В «Уайтсе»?

– Если точно, то выиграла спор, – поправила София. – Различие очень важно, как известно твоему мужу лучше всех нас.

– Мы обсуждали не Эшдона. Мы обсуждали твой спор, – уточнила Каро.

– Видишь, как она тебе подходит, Уэстлин, – повернулась к нему София. – С ней ты не сможешь вести себя несдержанно.

Каролина бросила беглый взгляд на лорда Уэстлина и обратилась к матери:

– Не хотелось бы, чтобы мое имя маячило в книге споров в «Уайтсе», мама. Мне этого совсем не нужно.

– Но, дорогая, твое имя уже там. Почему бы не заработать на незнании других?

– Что ты имеешь в виду? – спросила Каро. – Почему на меня спорят?

– Потому, что ты ее дочь, глупая девчонка, – выпалил Уэстлин.

Каро повернулась и посмотрела на него – эти несколько мгновений оказались такими долгими, что у графа Уэстлина покраснели уши.

– Мне бы хотелось быть с вами в добрых отношениях, лорд Уэстлин, – наконец произнесла она. – Вы отец моего мужа, но не считайте меня девочкой, которой требуется ваше одобрение. Мой муж влюблен в меня, и это все, что мне нужно.

– Дерзкая девчонка! – зарычал он.

– Да, – с улыбкой произнесла София. – Не замечательно ли это? Хорошо, когда девушка дерзкая. Боюсь, что современное воспитание лишает девушек всякой дерзости. Не знаю, куда придет Англия при отсутствии дерзких женщин.

– Будто бы тебя волнует будущее Англии! – возмутился Уэстлин.

– Но меня это действительно волнует, – тихо произнесла София, сверкнув глазами. – Вообще, я об этом много думаю.

– А я достаточно много думаю о том, – прервала ее Каро, – почему мое имя должно обсуждаться в «Уайтсе», и какое отношение к этому имеешь ты, мама, и что мне теперь делать. Какой бы дерзкой я ни была, мне кажется, что это вовсе не дело.

– Очень даже дело, дорогая, потому что ты теперь законодательница. Осмелюсь предположить, что через год любая приличная девушка будет счастлива, если ее имя появится в книге споров в «Уайтсе». Это станет новой модой, знаком превосходства.

– Не думаю, что быть предметом спора станет модно, – усомнилась Каро.

– Слушайте свою маму в этом деле, – посоветовал лорд Ставертон, сидевший на стуле сбоку. – Не помню, чтобы София когда-нибудь ошибалась в таких делах.

– Вы имеете в виду ту безвкусную мишуру, – вмешался Уэстлин, – что жена моего сына станет предметом споров… Как это отвратительно!

– Ну, хватит, Уэстлин, – жестко остановила его София. – Не делай вид, что ты новичок в книге споров «Уайтса». Твое имя появлялось там неоднократно.

– Но не моей жены!

– Возможно, потому, что люди забыли, что она жива, – заключила София. – Но, конечно, я никогда не забывала о бедняжке.

– Мы говорили о твоей дочери, – напомнил Уэстлин, – а не о моей жене.

– Да, – согласилась Каро. – И о происхождении этого спора. О чем он?

– Не думаю, что теперь это имеет значение, – уклонилась от ответа София, перебирая бахрому шали.

– Для меня это имеет значение, – пояснила Каро, уставившись на мать.

– Да, конечно. Думаю, тебя не травмирует, если ты узнаешь. К тому же в итоге я заработала на этом приличные деньги.

– Так в чем же дело? – настаивала Каро?

– Дорогая, позволь уверить тебя, это гораздо более забавно, чем страдать от проигрыша.

– Есть немало того, что важнее денег. – Каро еле сдерживала себя.

София посмотрела в глаза дочери, бледно улыбнулась.

– Конечно, есть, но зачем терять деньги, когда предоставляется возможность заработать?

– И этой возможностью стала я?