Дочь куртизанки

Он казался очень обиженным. София же выглядела совершенно довольной. Блейксли в это время решил придержать язык и понаблюдать, как именно София завершит сражение за алтарь.

– Естественно, нет, – согласилась София. – Это просто фигура речи и совершенный комплимент вам, лорд Эшдон. Вы же подарили моей дочери восхитительное по всем статьям жемчужное ожерелье, как и эти двое джентльменов. На ней теперь ваше ожерелье?

– Совершенно определенно, мое.

Он произнес это, как бы точнее выразиться, с гордостью профессионала? Хозяина? Блейксли сложил руки на груди и прислонился к двери, за которой был вестибюль. Естественно, Каролина покраснела. Как интересно! Что же произошло в этой маленькой комнате?

– А остальные ожерелья? Каро, не говори, что ты их потеряла.

– Конечно нет, – ответила Каролина, суетливо поправляя корсет.

– Тогда где они? – не унималась София.

При этом вопросе Каролина раскраснелась совершенно откровенно, и настало время откашляться Эшдону. София только подняла свои черные брови и ждала.

– Они у лорда Эшдона, – наконец промямлила Каролина.

– Неужели? – удивилась София, с большим интересом взглянув на Эшдона. – Ты сама ему их отдала или он их отобрал?

– Мама! – прошептала Каро, надевая длинные вечерние перчатки.

– Хороший вопрос, Каро, прошу тебя любезно ответить на него, – потребовала София.

– Я отвечу, леди Дэлби, – вмешался Эшдон. – Леди Каролина отдала мне ожерелья потому, что я потребовал сделать это.

– Понимаю, – тихо произнесла София. – И вы потребовали, чтобы она оставила себе жемчужное ожерелье, которое подарили ей вы.

– Именно так.

Даже самому глупому стало ясно, куда она клонит, а глупцов здесь не было.

– Я вижу, что ваше ожерелье все еще на ней, – сказала София, и глаза ее заблестели. – Каро, поскольку ты, так сказать, отвергла ожерелья лорда Даттона и лорда Генри, – улыбнулась она лорду Эшдону, – то, похоже, что ты сделала свой выбор. Лорд Эшдон, добро пожаловать в нашу семью. Что же касается этих двоих джентльменов, то их предложения отвергнуты. Было бы справедливо вернуть то, что им принадлежит, чтобы они могли использовать это более продуктивно в будущем.

– Что? Никогда. – Блейксли взял свое ожерелье и сунул его глубоко в карман. Даттон, к его удивлению, этого не сделал. Даттон, который мог казаться не очень умным, улыбнулся, глядя на ожерелье, Софии и Эшдону, а потом очень медленно положил украшение к себе в карман. Продолжая улыбаться, он поцеловал руку Каро, что-то прошептав ее перчатке, и, откланявшись, удалился.

Эшдон готов был снова побить его. Какая досада, что комната такая тесная для драки. Надо бы снести какую-нибудь стену, чтобы стала просторнее. Сколько удовольствия теряешь из-за нехватки пространства!

– Какой замечательный молодой человек! Интересно, кого он выберет теперь, когда Каролина больше не в счет? – поинтересовалась София, когда Блейксли покинул кабинет следом за Даттоном.

Они вышли через вестибюль, который вел в музыкальную комнату, последнюю на маршруте ассамблеи. По этому маршруту пройдут все, покидая дом Гайда. Эшдон едва ли собирался это сделать в ближайшее время.

Отец был готов его убить. Однако после тщательных раздумий Эшдон пришел к заключению, что это его не волнует. Все его мысли были устремлены к Каро, к ее горячей груди и жемчугам, ласкающим ее нежные соски.

К жемчугам, которые принадлежали Кэлборну. Он должен расплатиться с этим долгом немедленно, потому что твердо знал, что никогда не вернет ожерелье Кэлу. Ожерелье принадлежало Каро.

– Но где вы достали такое ожерелье, лорд Эшдон? – спросила София, словно прочитав его мысли. По мнению его отца, она это умела.

– Какое это имеет значение теперь? – поспешила сказать Каро, пока он не успел ответить.

– Не совсем деликатно интересоваться, откуда подарок, не так ли, леди Дэлби? – наконец ответил он.

София улыбнулась в ответ на его упрек.

– Уже действуете в паре, не так ли? Хотелось бы знать, что случилось в гардеробной. Очевидно, что-то скандальное, но, возможно и нечто совершенно… деликатное.

Каро повернулась к матери спиной и снова начала поправлять корсет. Казалось, что у нее не получалось затянуть корсет так, как ей хотелось. Он вполне с ней согласился, ему бы хотелось, чтобы шнуровка вообще исчезла и он мог бы запустить обе руки ей за пазуху, но чтобы при этом за дверью никого не было.

Но, думая о Каро, обо всем этом, он только навредил себе.

– Как очаровательно, – радостно произнесла София, разглядывая его. Эш едва сдержался, чтобы не прикрыть чресла руками. – Вижу, что вам не терпится сыграть свадьбу. Как замечательно, что все формальности и неприятные споры позади и мы можем посвятить себя церемонии.

– Что ты имеешь в виду под «неприятными спорами»? – спросила Каро, снова повернувшись к ней лицом. Голос у нее теперь был совершенно спокойный и уверенный, а жемчужное ожерелье скрылось в глубоком декольте между грудями. Теперь Эшдон не мог не прикрыть низ живота рукой.

София тихо засмеялась в ладошку. Когда он, нахмурившись, посмотрел на нее, она ему подмигнула. Неудивительно, что отец так ее ненавидел.