Дочь Клодины

Клодина была повсюду. Но Дэниэл видел ее как тогда, обнаженную, растянувшуюся на мягком матраце небольшой кровати, ее одежда была разбросана по полу. В его ушах раздавались ее крики экстаза и боли, до которых он доводил ее в порыве животной страсти и ненависти. Она сводила его с ума, и это была умопомрачительная страсть, но не любовь. Всем своим сердцем он любил Кейт, он готов был лелеять и заботиться о ней до конца ее дней, а то, что чувствовали друг к другу Клодина и он, называлось страстью. Они жаждали друг друга, тосковали и не могли не видеться, потому что умирали от желания, которое удовлетворяли лишь в объятиях друг друга. Он изменил Кейт той ночью, как и Клодина предала своего законного супруга, и когда наступил рассвет, каждый вернулся к себе домой, она — к своему больному, находящемуся при смерти мужу, а он к супруге Кейт, с которой отношения давно сошли на нет и которая была к нему холодна. В то время она была беременна их сыном. Сыном, который на два месяца старше дочери Клодины.

— Я не слышала, как вы постучали, мистер Уорвик, — сказала Мэг, делая на этом акцент, потому что он уже стоял посреди комнаты, где она и обнаружила его. Мэг насторожилась, когда услышала шум, отложив в сторону чистое белье, которое принесла из морского коттеджа. Она вышла посмотреть, что происходит, а увидев горькое выражение на лице Дэниэла, решила понаблюдать за ним, встав тихо и незаметно.

— Мэг Линден? — охрипшим голосом произнес он. Его злость пропала, а появился интерес, почему она находится в этом доме.

— Что вы делаете здесь?

— Я ваш новый арендатор, сэр. По крайней мере, я им стану, когда мы с Бобом Купером поженимся. Ваш сын Ричард позволил ему арендовать этот дом с последующим правом выкупа.

Дэниэл глубоко вздохнул.

— Черт бы его побрал! — Он выбежал из коттеджа так же яростно, как и входил в него, дверь хлопнула и снова открылась, а защелка сломалась. Мэг подобрала ее и медленно прикрыла дверь, внимательно смотря вслед Дэниэлу. Он выглядел обезумевшим, потерявшим рассудок, когда увидел, что кровати нет на ее прежнем месте. «Подозревал ли он, что однажды потерял две серебряные пуговицы с выгравированными инициалами, принадлежавшими ему, и вернулся ли, чтобы найти их, когда услышал или увидел, что в доме кто-то поселился?»

В тот же вечер дома Мэг достала пуговицы из ящика и показала их Эмми, которая надела очки и с хитрым видом стала рассматривать их после того, как Мэг рассказала матери о сегодняшнем визите мистера Уорвика в коттедж.

— Эти пуговицы его, совершенно точно, — сказала Эмми, откинувшись в кресле. — И инициалы доказывают это, потому что никто, кроме него, не мог позволить себе такие причудливые пуговицы. Ты думаешь использовать их против него, если он поступит отвратительно и выставит вас из этого коттеджа?

— Я разве сказала, что думаю об этом? — резко ответила Мэг.

— Нет, ты не сказала, но если собираешься устроить скандал, то я скажу тебе несколько слов по поводу семьи Уорвик.

Лицо дочери напряглось, она сразу захотела предупредить маму.

— Я ничего не хочу слышать о Ричарде.

Эмми захихикала и положила ладони на стол.

— Я не собираюсь говорить ни о нем, ни о его сестре, я хочу рассказать тебе об их дяде Гарри, который следовал по пятам за мистером Уорвиком, отправившимся в коттедж поздно ночью много лет тому назад, когда из особняка Атвудов тайком ускользнула взбалмошная распутная девка, чтобы заняться тем, что ей нравилось.

Мэг уставилась на свою мать.

— Продолжай, — затаив дыхание, Мэг стала подгонять мать.

Эмми наклонилась к дочери и стала говорить низким, доверительным голосом:

— Проходила лодочная вечеринка для господ, находившихся на курорте и поселившихся в больших домах. Я и несколько моих подружек спустились на берег с другими гуляющими, чтобы посмотреть на веселье, освещаемое огнями фейерверков. — Эмми стала говорить еще тише, хотя никто не мог их подслушать, и Мэг пришлось навострить ушки, чтобы услышать все, что произносила мать. То, что она узнала, объясняло непонятное выражение лица Дэниэла Уорвика, которое Мэг заметила сегодня.

В своем особняке Дэниэл сидел один в библиотеке, на столе стоял графин с бренди, а стакан он держал в руке. Он уже достаточно потратил нервов и сил в противостоянии строительству железной дороги, притом что его сын находится не на его стороне, так он еще и продолжает действовать как пожелает, преследуя свои собственные интересы. Ричард воспользовался шансом и получил восстановленный коттедж и двух надежных арендаторов в нем. Дэниэл, конечно, никогда не думал о том, чтобы оставить коттедж как памятное место, хранящее его тайну. В действительности же он хотел, чтобы дом разрушился и унес его секрет собой. Черт, у него все еще где-то валяется ключ от него.

Поставив стакан на стол, Дэниэл приподнялся со стула и подошел к ящикам стола, порывшись, достал ключ с того самого места, в которое он в последний раз его положил и забыл на многие годы. Он положил его на ладонь и внимательно стал рассматривать. Этот ключ был ниточкой, связывающей прошлое с настоящим. Ниточкой, ведущей к Люси.