Дочь Клодины

«Боже милостивый! Это ведь скачки, кто быстрей!» Тимоти и Люси резко рванули, был слышен только громкий стук копыт и видны вихри вздымающегося песка. У нее не было выбора, кроме как последовать за ними, и она стиснула зубы, как только стала подгонять удивленную кобылу. Бонни, которая всегда находилась под полным контролем Кейт Уорвик, то ли воспользовалась случаем и решила показать свою раздражительность по отношению к Донне, которая неумело обращалась с ней, то ли вид стремительно летящих вперед двух других лошадей взбудоражил в ней давно дремлющий сопернический дух. Но какова бы ни была причина, Бонни резко дернулась с места и решила поучаствовать в гонке. Она закусила удила, напрягла каждый мускул, чтобы наверстать упущенное расстояние. Донну охватила паника. Звук волн смешался с грохотом копыт, или шум морского ветра отдавался ревом в ее ушах. Она закрыла глаза, сильно прижав колени к выступающему изгибу седла. Донне казалось, что она слышит разгневанный голос отца, который кричал, что она никак не сможет выпасть из седла, если сидит в нем как следует, но также вспомнила взрывы его гнева, которые еще сильнее обессилили ее и сделали беспомощной. Единственная ее мысль была о том, что ей ни в коем случае нельзя закричать, ведь тем самым она опозорит себя, она умрет, если увидит в глазах Тимоти презрение к ней, которое столько раз лицезрела на лицах своих родителей.

Гонка закончилась на песчаном берегу, недалеко от моря, Люси очутилась там буквально через несколько секунд после Тимоти, который уже развернул свою лошадь в обратную сторону, тем самым встречая Люси. Но перед тем как они успели обмолвиться словом, Бонни, бежавшая без наездницы, пронеслась рядом с ними и угодила в воду, образуя при погружении огромные круги и пену и обрызгивая их водой. От ужаса они оба застыли и не могли пошевелиться, но когда поняли, в чем дело, то что было сил погнали лошадей к Донне, лежавшей недвижимо на песке.

Тимоти примчался первым, резко выскакивая из седла, он упал на колени рядом с ней; увидев, что она ничего не повредила, а только находится в шоке от падения, вздохнул с облегчением. Люси, которая поймала мокрую, но послушную Бонни за поводья, подвела ее к Тимоти.

— Я помогу вам сесть обратно в седло, — сказал Тимоти, когда Донна пришла в себя и облокотилась на его руки, чтобы встать на ноги, но, услышав его слова, она повернула мертвенно-бледное лицо к нему и посмотрела испуганными глазами.

— Нет! Я не буду! Я не могу! Я не хочу!

— Но мы должны вернуться назад, — спокойно ответил он, понимая, что ей нельзя сильно нервничать, потому что нервные клетки не восстанавливаются. — Но если человек падает с лошади, ему обязательно нужно снова сесть в седло, чтобы избавиться от страха.

— Нет!

Люси стала убеждать по-своему:

— С твоей лошадкой теперь все в полном порядке. Мы будем ехать с обеих сторон, если хочешь.

— Оставьте меня! — Голос Донны дрожал, будто она была на грани истерики, она отвернулась, обхватила колено и прижалась к нему лицом, чтобы вообще никого и ничего не видеть. Тимоти обнял ее, сжал ее руку, хотя она и сопротивлялась, но не оставил ее, потому что хотел успокоить. Она не могла даже взглянуть на него, таким огромным было чувства стыда и позора.

— Просто успокойся, — тихо прошептал он. — Выбор за тобой. Но я прошу тебя лишь попробовать один разок. Для меня.

Она колебалась, но ради огромной любви к нему Донна медленно подошла к Бонни, которую Люси подвела прямо к выступу скалы, на который можно было опереться, но как только почувствовала беспокойство и напряжение кобылы, последние силы и смелость покинули ее. Донна стояла будто парализованная.

— Нет, — еле слышно произнесла она. — Я вернусь обратно пешком.

Хотя Донна и не видела, как Тимоти и Люси переглянулись, она каким-то образом почувствовала, что они обменялись жалостливыми взглядами. Для нее это было унижением. Все было так, как всегда пророчил ее отец: она выставила себя полной дурой. Даже если она стояла бы абсолютно голой, то не чувствовала бы себя такой ранимой и беззащитной, как сейчас. Посмотрев вперед, она начала изучать дорогу, по которой они возвращались домой, Тимоти шел рядом с ней, ведя лошадь за поводья, в то время как Люси сидела в седле, держа вожжи Бонни в своих руках.

Он попробовал завести веселый разговор, как будто ничего не произошло, и Люси поддержала его, но Донна лишь отвечала односложно, и то лишь когда у нее спрашивали. Абсурдно, но она злилась на них за то, что они пытались ее развеселить и помогали забыть о случившемся. Сомнения и недоверие по отношению к Люси только вспыхнули с новой силой, Донна и любила, и ненавидела вдову одновременно. Ну а Тимоти теперь всегда будет презирать ее за трусость.

Сначала они очень долго шли по берегу моря, а затем через город, чтобы наконец добраться до дома. Донна очень устала, ее ноги ныли. Люси сочувственно предложила Донне побыть с ней, но та сразу же отказалась, ответив, что желает побыть одна, наедине со своим несчастьем.