Дочь Клодины

Она крепко обхватила руками его шею, а он, прижимая ее к своему теплому телу, нежно прикоснулся устами к ее пухлым губам. Люси забыла обо всем на свете, тая в объятиях любимого, в этот счастливый момент для нее существовал только он один. Теперь никакой незваный гость не мог нарушить их уединения. Джош, целуя каждый миллиметр ее нежной, бархатистой, белоснежной кожи, ее полную грудь, осторожно начал освобождать Люси от одежды, и вскоре платье и шпильки для волос были брошены на пол. Когда он взял ее на руки, чтобы перенести на кровать, она крепко за него ухватилась, даря ему новый будоражащий поцелуй.

В постели, освещенной мягким приглушенным светом лампы, он лег рядом с ней, чувствуя тепло ее обнаженного разгоряченного тела, ее золотистые, шелковые, волнистые, как у русалки, волосы, которые он пальцами освободил от шпилек, ласково щекотали его лицо. Он любил ее нежно и пылко, возбуждая и подчиняя своей власти, чувствуя ее потаенные желания, и в любовном вихре она отдавалась любимому с дикой страстью и восторженной покорностью, желая, чтобы это счастье длилось бесконечно. Когда Джош был готов овладеть ею, где-то глубоко в ее подсознании вспыхнули воспоминания о том ужасном дне, заставляющие ее содрогнуться, но Люси впилась губами в его губы, погружаясь в состояние такого райского блаженства, что соединение их тел в одно целое не доставило ей никакого дискомфорта. В течение нескольких секунд ее глаза были открыты, Люси хотела увидеть переполненное страстью и нежностью лицо любимого, а когда ее веки снова опустились, он унес ее с собой на вершину блаженства.

Они любили друг друга всю ночь напролет. Когда Джош очнулся ото сна при слабом мерцании рассвета, то увидел, что она сидит на краю кровати, повернувшись к нему белоснежной красивой спиной, распустив волосы по плечам. Даже не повернувшись, Люси уже почувствовала, что он проснулся, и протянула ему руку. Он взял ее ладонь и, приподнявшись, стал целовать ее спину.

— Прошлой ночью ты назвал меня Люси Атвуд, — нежно сказала она. — Если бы я уже тебя не любила, то, несомненно, полюбила бы после этих слов.

— Ты уже давно меня любишь?

— Не знаю. Возможно, с того вечера в Солнечном доме. А может, и раньше. Боязнь затмила все остальные чувства.

— Ты боялась меня? В это трудно поверить.

Люси повернула голову и взглянула на Джоша, она выглядела уставшей после ночных ласк.

— С самого начала, когда ты встал между мной и особняком Атвудов, я боялась тебя. Ты всегда намеренно мешал мне, когда я пыталась понять, кто я такая в этом мире, узнать свое прошлое, когда хотела получить подтверждение своей принадлежности к этому месту и этой земле.

Он присел и нежно обнял ее.

— А теперь?

— Ночью я забыла обо всем, кроме тебя, и впервые в жизни познала любовь. Я была сама собой, настоящей личностью, ни на минуту не сомневаясь в том, кто я такая. Я — женщина, которой всегда хотела быть. Сейчас, начиная с этого утра, я не буду больше скрывать правду, все изменилось, а особняк остался преградой между нами, напоминая, что я ничем не могу доказать, кто я на самом деле. Я вот думаю, а что, если я так и не докажу, что я — Атвуд?

Джош взял ее прекрасное личико в свои руки.

— Любовь моя, тебе и не надо ничего доказывать. Ты даже представить себе не можешь, как это тебе не надо.

И здесь, сидя на кровати в полной тишине, он рассказал ей, что она дочь Дэниэла Уорвика.

Глава 18

Бен Томпсон смешался с толпой, которая собралась на новой железнодорожной станции, чтобы увидеть, как в Истхэмптон прибудет первый поезд. На платформе собрались как влиятельные и высокопоставленные лица, так и инженеры, а также подрядчик, ответственный за успешное претворение промышленной идеи в жизнь — Джош Бартон. Скоро прибывающий поезд привезет сюда членов «Железнодорожной компании» и специально приглашенных гостей. Истхэмптон, всегда готовый праздновать очередное важное событие, был украшен разноцветными флагами. Лес, спрятанный за кирпичной стеной вокзальной площадки, стал будто невидимым, так как теперь люди не обращали внимания, а вернее, не замечали красоту распустившихся колокольчиков и фиалок, яркость желтых цветочков чистотела, разросшегося на болотистом, покрытым мхом берегу реки посреди поляны маленьких бледно-желтых примул.

Стоя на тротуаре и раскуривая тонкую сигарету, Бен думал, что мог бы сесть на поезд и однажды покинуть Истхэмптон, тем более этот день был далеко не за горами. Он уже довольно долго пробыл в курортном городке, доверху наполнив золотыми монетами свои карманы, трудясь на разных подсобных работах, и в достаточной мере насладился комфортабельными апартаментами, которые даже немного стали ему надоедать, тем более все хорошее когда-либо заканчивается, и его временному пребыванию рядом с морем тоже должен подойти конец. Если он останется еще хотя бы ненадолго, то может столкнуться с различными трудностями.