Дочь Клодины

Джош присел на край дивана, стоящего в нескольких шагах от кровати, так что оказался прямо напротив Кейт, и, наклонив немного голову, мог разглядеть ее лицо.

— Кейт, — произнес он, сочувствуя ей. — Ты знаешь меня, не так хорошо, но все-таки знаешь. Поговори со мной. Поделись, излей душу, расскажи, что стало причиной твоих страданий. Я обещаю, что это останется между нами. Ты только мучаешь себя, так убиваясь.

Казалось, что она оглохла, потому что никак не отреагировала на его слова. Тогда Джош сунул руку в карман своего сюртука и вытащил оттуда фляжку с бренди, которую взял с собой еще во время своего путешествия. Отлив немного напитка в серебряную крышку и подойдя к ней, он умолял ее сделать хоть один глоток, но сильным ударом Кейт выбила крышку из его рук, показывая, что ей надоело его упорство и настойчивость, и, обхватив голову руками, снова зарыдала навзрыд, будто действительно сошла с ума.

Боясь, что она затерзает себя до потери сознания, он подошел ближе к кровати и резко схватил ее, заставляя выслушать его.

— Почему Донне нельзя жить в Солнечном домике? Разве случится конец света, если твоя дочь поживет в нем отдельно от родителей?

— Донна? — Кейт резко дернула головой и широко раскрыла глаза. Затем внезапно залилась диким, истерическим смехом. — Не Донна! А дочь, рожденная от его любовницы, и она отбирает у меня мой Солнечный дом! Его дочь от Клодины!

Кейт перестала смеяться. Она стояла неподвижно, красные пятна покрывали ее бледное лицо, а затем внезапно она подошла к Джошу. Он приложил фляжку с бренди к ее рту и наклонил, таким образом маленькими глоточками она пила бренди, пока не закашлялась и, тяжело дыша, отстранилась, по небрежности проливая несколько капель на свое и так запачканное вином платье. Он поставил фляжку на стол и, обхватив руками, прижал Кейт к себе, а она склонила голову на его грудь. Он нежно стал гладить ее по лицу, ошеломленный тем, что она ему сказала.

— Я выдала тебе ужасный секрет, — проговорила она почти шепотом.

Он ничего не ответил, но был согласен с ней. Для него было неожиданным сюрпризом, когда он, куря сигару на балконе в особняке Атвудов в кромешной темноте, услышал громкий голос Люси, которая назвала себя дочерью Лионела Атвуда, и жестокие слова Оливии, отрицающей их родство. Это объясняло одержимость Люси особняком и ее заботу о его будущем, а также любящий взгляд, который он заметил на ее лице, когда она впервые увидела портрет Лионела Атвуда. Но по сравнению с тем, что сказала ему Кейт, это были цветочки! Значит, Люси родилась вне брака и не была потомком Атвудов. Эта информация могла иметь очень серьезные последствия.

— Кто еще об этом знает, Кейт?

— Никто, кроме самого Дэниэла. Я читала это у него на лице всякий раз, когда он смотрел на нее. Он думает, что я жила в неведении о той ночи, которую он провел вместе с Клодиной.

— Возможно, ты ошибаешься. Почему Люси не может быть дочерью Лионела Атвуда?

— Потому что она похожа не только на свою мать, но и на Уорвиков тоже. Нет, она не похожа на дядюшку Дэниэла, которого напоминает ему Донна — к ее постоянным несчастьям, — но зато Люси унаследовала черты его сестры Жасси, а также напоминает мне мою дочь, которая умерла, когда ей было десять лет. Заметил ли он это особенное сходство в своем незаконнорожденном ребенке, я не знаю.

— Незаконнорожденном ребенке? Зачем же так говорить. Немногие жены отважились бы на такое.

— Возможно, но как еще я могу говорить, если Дэниэл с первой встречи привязался к ней. Непременно тебе как мужчине следует согласиться с тем, что любой мужчина может любить двух женщин одновременно, хотя совершенно по-разному. — Она подняла вверх голову, чтобы взглянуть на него, тем самым позволяя прядям своих распущенных волос немного прикрыть глаза.

— Конечно, я соглашусь с этим, — ответил Джош, уставившись на нее. Он подумал, что ему было бы нетрудно проявлять свои чувства к Кейт, хотя его сердце и душу занимала Люси, не дававшая ему покоя с самого первого дня. Она не выходила у него из головы, и все ее действия и слова только делали его нетерпеливым и заставляли еще сильнее желать ее. Он хотел заключить ее в свои объятья, и с каждым днем ему становилось все невыносимее без нее. Он понял, что влюбился. Первоначально Люси задела его гордость и самолюбие своим своевольным и высокомерным поведением, она ясно давала понять, что не уважает и презирает его, никогда раньше он не видел, чтобы женщины вели себя подобным образом. Возможно, именно поэтому Джош и обратил на нее внимание, он поставил себе цель — добиться ее любви. Он злился и ревновал, понимая, что она сможет легко обвести вокруг пальца молодого Атвуда, и тот ради нее сделает все, что она только пожелает, а стремилась она к одному — не допустить строительства железнодорожной станции.

В конце концов несчастный парень решил воспользоваться своим правом и разорвать контракт, но это уже было бесполезно. Люси потеряла то, что выиграла, и убеждение Джоша, что она предназначена ему судьбой, было непоколебимо.