Дочь Хранителя

Сон был на удивление четким, совсем не из тех, что забываются на рассвете, оставляя лишь смутные воспоминания. Я все еще прокручивала его в голове, когда в фургон вошел Лайс и, ни слова не говоря, швырнул в меня комок из каких-то тряпок. Хотела возмутиться, но тряпки при ближайшем рассмотрении оказались моей же одеждой.

— Хоть бы развесила с вечера, — с упреком высказал кард.

Я пожала плечами. Зачем? Они и так прекрасно высохли.

— И вставай, соня. Весь лагерь уже на ногах.

— Доброе утро, господин магистр!

Должен же хоть кто-то в нашей компании придерживаться элементарных правил хорошего тона?

— Доброе утро, госпожа открывающая, — насмешливо поклонился мужчина. — Как спалось, что снилось?

Самой бы знать, что.

— Сон снился. Иди сюда, — я похлопала рукой по одеялу, — расскажу.

Эн-Ферро проворчал что-то насчет того, что делать ему нечего, как только девичьи грезы обсуждать, но все-таки присел рядом.

— Мне родители снились. Даже не снились — виделись.

— Как виделись? — заинтересовался магистр Пилаг.

— Как со стороны. Но немного странно: маму я хорошо видела, а отца смутно, просто знала, что это он. И еще там тетя была, молодая совсем, я ее такой и не помню.

— А сам сон, о чем он?

— О них. Как будто они только встретились. На Земле, в моем городе. Разговор короткий. Но больше эмоций, чувств…

— Чьих? — уточнил Эн-Ферро.

Я на мгновение прикрыла глаза, вспоминая.

— Его. Точно его, отца.

— И его ты не видела. Ощущала, но не видела.

— Да.

— Это не сон, Галчонок, — нахмурился кард. — Это воспоминание. Его воспоминание. Он оставил его тебе.

— Оставил? Такое возможно?

— Да. У тебя есть какие-нибудь его вещи? Что-нибудь из металла, стекла? Драгоценности?

Я покачала головой. Ничего такого.

— Только фотография.

— Нет. Не фотография. Я ее видел — она обычная. Да Кир бы и не решился оставить такой хрупкий носитель. Думай.

— Да не о чем мне думать! Драгоценностей у меня нет, одежда почти вся местная.

— А чашка эта твоя? — вспомнил маг.

— Чашку мне тетя на годик купила. Там и дата выпуска на донце.

— Не подходит. Еще что? Должно же у тебя быть хоть что-то от родителей!

Ага. Есть. Нос мамин, глаза папины.

— Что ты сказала?

Ну когда же я научусь: проснулась — закрылась! А то наш магистр в последнее время всегда на взводе.

— Я сказала, что единственное, что тут есть от моих родителей, — это я сама.

Кард воззрился на меня с каким-то странным выражением: удивление постепенно сменяющееся восхищением.

— Невероятно! — выдохнул он.

— Что именно? — Я старалась не поддаться охватившему моего товарища возбуждению.

— Это ты!

Ну да. Это я. По крайней мере, с утра еще была я.

— Его воспоминания в тебе самой!

— Шутишь? Разве такое бывает?

— Не знаю. — Энтузиазм немного спал. — Но это единственное логическое объяснение.

— Как по мне, логикой здесь и не пахнет.

Лайс вскочил на ноги и принялся ощупывать мою голову.

— Это не имплантаты, — сообщил он наконец.

Слава богу! У меня и зубных пломб-то нет.

— Шеф говорил, что отец был мастером ментального воздействия, — вспомнила я.

Эн-Ферро с сомнением покачал головой:

— Ментальное воздействие на сознание и подсознание новорожденного ребенка?

— Ну я не специалист. Но в том, что это был не простой сон, уверена на все сто.

Маг погрузился в раздумья, и я старалась его не отвлекать. Глядишь, и надумает что.

— Кир каким-то образом вложил в тебя часть своих воспоминаний, — нерешительно вымолвил он спустя время. — Как именно, не скажу, я не слишком знаком со спецификой дара Хранителей, да и с драконьей магией в целом. Вопрос: почему первый, а я считаю, это лишь первый подобный сон, привиделся тебе только сейчас? Есть два одинаково разумных предположения. Первое — сработал некий таймер, настройка на определенный возраст или твое достаточное умственное развитие. Второе — воспоминания проснулись на Таре из-за высокого магического уровня мира. Во втором случае Кир должен был предвидеть, что Рошан не станет удерживать тебя на Земле.

— Или он считал, что в слабом мире воспоминания мне не пригодятся, — вставила я. — Ведь шеф мог удовлетвориться тем, что я жива-здорова, и ни о чем не рассказывать. В этом случае странные сны были бы без надобности или даже во вред.

— А сейчас, — прищурился кард, — они должны иметь для тебя пользу?

— Не уверена. Возможно, отец просто хотел, чтоб я знала о них то, что выросшие в нормальных семьях дети знают о своих родителях: как познакомились, как полюбили друг друга. А может, эти видения содержат и другую информацию. В любом случае, это интересно.

Я почувствовала, что к горлу подползает предательский спазм, а на глаза наворачиваются слезы. Это не только интересно. Это важно. Это нужно мне, потому что один коротенький сон рассказал об отце больше, чем Рошан и Лайс вместе взятые. Не просто рассказал — приоткрыл для меня частичку его души.

— Галчонок? — Эн-Ферро все-таки что-то заметил.

— Нужно досмотреть эти сны до конца, — с трудом выговорила я. — И будет ясно. А сейчас иди, я оденусь.

И может, поплачу. Чуть-чуть.

В Савр обоз не заходил, Листеку не хотелось платить въездную пошлину.