Дочь Хранителя

Голос ее дрогнул, и она умолкла. Подхватила поводья и втянула ящерку в широкий темный проем. Пару минут провозилась там, снимая сбрую, насыпала корма. Иоллару хватило времени, чтобы опомниться, сбросить с себя наведенное ее холодным, бездушным тоном оцепенение, кинуться к ней и поймать в объятия в тот момент, когда она выходила обратно во двор.

— Милая моя, любимая. Просто дай мне все…

Договорить она не позволила. Нет, не оттолкнула его, не вырвалась — лишь отстранилась с таким выражением презрения и брезгливости на лице, что он сам разжал руки, поперхнувшись словами раскаяния.

— Я же сказала, что все поняла! Так зачем тискать меня и сюсюкаться?

Эльф в растерянности отпрянул. Всего ожидал он от этого разговора, был готов к многочасовым объяснениям, к ее обиде, даже злости. Но это раздражение, эта гримаса гадливости на ее лице стали для него полнейшей неожиданностью.

— Надеюсь, на приглашение ты не рассчитывал? — снова поморщилась она, делая шаг к дому.

Иоллар все-таки поборол охватившее его смятение. Нельзя было дать ей уйти, не разрешив все до конца.

— Я не надеялся, что ты сразу же обо всем забудешь, — произнес он. — Но думал, ты согласишься хотя бы выслушать меня.

— Зачем? Я все уже поняла.

— Наверное, не все.

Видимо, что-то в его голосе заставило ее обернуться, и на какой-то миг юноше показалось, что глаза у нее блестят от слез.

— Я многого о тебе не знаю, — продолжил он. — Я, наверное, вообще ничего о тебе не знаю. Лайс сопровождает тебя в этом мире безо всякого найма, Дивер интересовался тобой и поплатился за это статусом Хранителя. Ты учишься чуть больше полугода, а тебя уже называют сильнейшей волшебницей герцогства. Много еще есть такого, о чем я прежде не задумывался. Может, оттого, что я действительно дурак. А может быть, оттого, что для меня это неважно. Если считаешь, что мне не следует ничего знать, — пусть будет так. И мне все равно, кто ты есть. Но кем бы ты ни была, ты нужна мне. Очень.

— Очень? — усмехнулась она. — Нужна настолько, что после того, как ты… Ладно! — махнула рукой. — Считай, что я в это поверила. Только вот ты мне не нужен.

Последнюю фразу она произнесла уже без усмешек, без злорадства, вполне серьезно, глядя в ошеломленные от услышанного глаза эльфа.

— Нет. — Он упрямо покачал головой. — Не говори так, Дьери. Не нужно. Ты обижена и совсем не думаешь того, что говоришь.

— Я именно так и думаю, Иоллар. И прекрати обзывать меня этим эльмарским галчонком. Надоело до ужаса.

— Ты говорила, что тебе нравится…

Голос перестал слушаться, когда сжалось от ее слов сердце.

— Говорила.

Он подумал, что если бы она раньше так улыбалась, так жестко и презрительно, то он возненавидел бы ее за одну только эту улыбку.

— Говорила, — кивнула Галла снова. — А разве остальные женщины говорили тебе что-то другое? Да, милый, — протянула она писклявым голосочком, — мне нравится, как ты меня называешь! Да, дорогой, мне с тобой очень хорошо! Да, ты самый лучший! Да! Да! Да! Разве это не то, что ты хотел слышать? Разве мне стоило чего-нибудь доставить тебе такое удовольствие?

— Нет, — пробормотал он, не желая ей верить.

— Действительно нет, — подхватила она. — Только извини, мне надоели эти игры. Все было прекрасно, я ни о чем не жалею и так далее. Прости, не умею все это говорить, обычно мужчины понимают сразу.

— Нет.

Похоже, язык разучился произносить другие слова.

— Н-нет… Ты не такая…

— Не какая? — удивилась она. — Не такая, как все? Не такая, как ты? С чего ты взял? Я думала, мы друг друга поняли. Тебе надоело мотаться в город. Я как раз была одна. Лайс пропадал целыми дланями. Так почему бы не воспользоваться ситуацией? Да, Ил?

— Нет. Все было не так…

Все так и было, понял он, глядя в холодные стальные глаза. Для нее. Он просто был рядом. Единственный на тот момент. Тогда, когда она еще ездила в школу в потертых штанах и старой куртке, когда вокруг нее вертелся только мальчишка Сэл да, может быть, еще парочка таких же сопляков. Когда ее еще не приглашали на герцогские приемы, а эльфийские принцы не слали цветов.

— Все так и было, Ил. И ты сам это знаешь.

— Знаю, — тихим эхом отозвался он.

— Вот видишь, — улыбнулась она немного грустно. — Так что давай не будем устраивать друг другу сцен.

Он молча кивнул.

— Ну и прекрасно. А сейчас, прости, я очень устала, а на вечер еще куча планов. В дом не приглашаю, сам понимаешь.

Понимает. И про дом. И про кучу планов.

— Кто он?

Еще оставалась надежда, что она не поймет, удивится этому вопросу…

— Какая разница? — пожала она плечами, входя в дом. — До свидания, Ил.

Он стоял еще несколько секунд, глядя на закрывшуюся за ней дверь:

— До свидания, Дьери.

Хотя нет, так неправильно.

Прощай.

— Но почему он не сказал ей?

— Он сказал то, что считал главным.

— И получил совсем не тот ответ, которого ждал. Жаль.

— Она лжет.

— Ты уверена?

— Я Видящая Суть. И она лжет.

Галла

Есть ли предел для душевной боли? Установлено ли для каждого из нас, отмерено ли судьбой количество испытаний, через которые суждено пройти, или та мера слез, которую нужно пролить за отпущенный жизненный срок?