Дочь Хранителя

Тренировочный лагерь охотников Марега скрывался в самой гуще Угрюмого леса. Вообще-то лес был один и никакого собственного названия не имел — лес да и лес. Но условно делился на части. Те обширные территории, где располагалось герцогское лесничество и где проходили охоты и стрельбы, звались Оленьим лесом, хоть по обилию дичи с тем же успехом могли прозываться и Лисьим, и Волчьим, и Кабаньим, а пуще всего — Заячьим. Редкая древесная поросль на южной окраине, ближе к Марони, — Грибной или Ягодной стороной, зверья там водилось немного, хищников так и вовсе не было, так что грибники и собиратели из города и окрестных поселков бродили там без опаски. А непролазная чаща у подножия Западных холмов, отрезающих лес от побережья, и называлась собственно Угрюмым лесом.

Но непроходимой чаща эта казалась лишь на первый взгляд. Умелый следопыт без труда отыскал бы в зарослях узкие, но достаточно проторенные тропки (по которым можно было протащить и кера), сбегавшиеся через полпарсо в неширокую дорожку, выводящую спустя время на большое, расчищенное от деревьев пространство, где установлены были шатры и палатки, бесчисленные тренировочные брусья, лестницы и лесенки и устроены весьма профессиональные полосы препятствий с наполненными грязной водой рвами и преграждающими путь бревенчатыми стенами.

— Эвлана найдешь, — велел Брайт. — Я с ним на твой счет уже говорил.

— А ты?

— А я, брат, тут сегодня за главного. Так что, сам понимаешь, не княжье это дело — по окопам с новобранцами прыгать.

— Новенький? Эн-Ферро?

— Так точно!

Лайс по стойке «смирно» вытянулся перед поджарым седовласым мужчиной с нашивками десятника. Тот оглядел вновь прибывшего придирчивым взглядом старого вояки. Покачал головой, глядя на копну густых светлых волос, едва достающих до плеч — и не острижены толком, и в хвост, как у иных, связать коротки. Одобрительно хмыкнул, оценив вычищенную, на все пуговицы застегнутую куртку с пришитым у левого плеча черно-белым шнурком. И остановился на черных широких штанах до самых пят, не заправленных даже в остроконечные охотничьи сапоги.

— А что это ты на себя напялил, боец? Ты кочевник иль баба, чтоб в такой юбке ходить? Чтоб в последний раз в этом тряпье являлся.

— А иначе что?

Бывалый вояка возмутился было наглостью новобранца, но так как нрава он был не самого строгого, решил доходчиво объяснить молокососу, чем нехороша его экипировка.

— А то, что если за куст какой своей юбчонкой и не зацепишься, то в первой же схватке противник тебя за подол ухватит и…

— Пусть ухватит сначала, — самоуверенно перебил старшего по званию новичок.

Дерзких тэр десятник любил, а вот наглецов, коим ему этот молодчик показался, не жаловал. Таких сразу на место ставить надо.

— Симон, Краг! — окликнул он своих бойцов. — А ну-ка покажите тэру Эн-Ферро, для чего пригодна его юбка. На тряпки ее пустите, керов обтирать, а молодец этот пусть в портках домой идет, может и отыщет в шкафу какую мужскую одежду.

И сдались им его штаны? Даже не смешно уже.

Лайс принял оборонительную стойку и приготовился встречать ревнителей классического стиля одежды. В конце концов, сами виноваты.

Предвидя интересное зрелище, прочие охотники отложили на время свои дела, и даже сегодняшний их командир Брайт Клари вышел из стоящей в стороне палатки и остановился у края площадки, сложив руки на мощной груди.

— Развлекайся, — успел прочесть кард по его губам.

Да уж, скучать действительно не придется…

Галла

— А потом?

Ничего не имею против лесных полянок, но дома на постели было куда удобней.

— А потом ты назвала меня длинноухим уродом. — Ил вытащил из моих волос запутавшуюся травинку.

— А ты?

— А я тогда подумал, что ты — самая красивая девушка во всех сопредельных мирах, — улыбнулся он.

Врун! И совсем не так все было.

— Ты обозвал меня худосочной ведьмой! — напомнила я.

— Да, — весело сощурился он. — Но все равно при этом думал, что ты самая красивая девушка в Сопределье. Хоть, конечно, и ведьма.

— Хам!

— Это ты тоже говорила. И не раз.

Говорила.

Я поудобней устроилась на его плече. Как же все замечательно! И как обидно за бесцельно потраченное время! Говорили одно, думали другое, и кто знает, сколько это еще могло бы продолжаться.

— А еще ты с Сэлом целовалась, — вдруг произнес он. — В Новый год, на площади. Он как-то проговорился…

Ага. Сейчас начну заламывать руки и лить покаянные слезы!

— А ты раз двадцать в Марони ездил, к этой своей Милли!

Что, съел?

— А ты…

— Ми-и-л-ли-и! — протянула я томно. И ехидно.

— Все равно ты…

— Милли!

— Да и вообще…

— Милли!

На все его претензии мне одной только Милли хватит с головой.

— Ну все! — Ил сбросил мою голову со своего плеча и зловеще навис надо мной, опершись на локоть. — Если ты немедленно не прекратишь, я вижу только один способ закрыть тебе рот!

— Ми…

Очень хороший способ. Действенный. И безумно приятный…

Глава 2