Дочь Голубых гор

– Никто не имеет никаких оснований стыдиться за меня. Эта женщина может делать чудеса. В западных горах такие, как она, являются тамошними шаманами, и мы видели там столько необыкновенных чудес, сколько никогда не видели здесь. – В его словах, звучал открытый вызов.

Эпона заметила, как задрожали руки Колексеса, покоившиеся на его коленях; услышала, как что-то громко захрипело у него в груди. Этот человек не только стар, но и болен, и он очень напуган, напуган словами Кажака.

– Не гневи шаманов, – сказал он, пришептывая.

– Если шаманы разгневаются, Кажак не боится: на его стороне магическая сила этой женщины, – ответил скиф, указывая на Эпону.

– Мы испытаем ее, – сказал один из шаманов. – И увидим. Мы полагаем, что ты, Кажак… ошибаешься, у этой женщины нет никакой магической силы, но, если она в самом деле владеет тальтосом, мы посмотрим, какова эта магия – черная или белая. Если белая, значит, тебе повезло, что она на твоей стороне. Если черная… – Закатив глаза, шаман передернул плечами. – Но, конечно же, она не обладает никакой магической силой, – повторил он. И угрожающе оскалил зубы.

Теперь уже второй шаман нагнулся к Колексесу, шепча ему свои наставления, и тот покорно их повторил:

– Пока твои утверждения не будут проверены, нет необходимости продолжать этот спор, Кажак. Но из такой долгой поездки ты, несомненно, привез какое-нибудь сокровище для своего князь… – Его голос пресекся, слезящиеся глаза закрылись. Один из шаманов толкнул его, и он заговорил неожиданно громко, как внезапно пробудившийся человек. – Ты привез нам много золота? Отрубленные головы? Прикажи принести твое истинное сокровище, Кажак; посмотрим, какой дивный дар ты приготовил для своего отца.

Непосредственная опасность, казалось, миновала. Эпона почувствовала, что люди в шатре немного успокоились, и увидела, что Кажак переменил позу: он протянул вперед обе свои руки, показывая, что в них нет оружия. Эпона была последняя, кто, следуя его примеру, убрала кинжал.

Все это время, пока существовала опасность, Кажак ни разу открыто не посмотрел на нее, но он все время наблюдал за ней краешком глаза. Он видел нож в ее руке, видел ее готовность защищать его. Он полагал, что кельты уже ничем не смогут удивить его, но оказалось, что их способность совершать неожиданные поступки просто неисчерпаема. Ни одна из женщин, живущих в его кибитках, не стала бы сражаться за него. Ни одна из них не посмела бы сделать того, что посмела сделать Эпона.

Ему даже не верилось, что он физически обладал этой женщиной, хотя в этот миг, когда она стояла рядом с ним с кинжалом в руке, его вдруг с небывалой силой захлестнуло желание. Но было не время думать о женском теле.

Скифы хранили молчание до тех пор, пока Кажак не начал описывать свое поражение в бою с численно превосходившими их киммерийцами, которые спрятали в траве густую сеть веревок; после того как лошади скифов запутывались в этих веревках, киммерийцы зарубали их, а затем расправлялись и с всадниками.

– Дикари! – вскричал один из слушателей, и все остальные дружно присоединились к шумному осуждению бесчестных убийц лошадей.

– В твоем отряде было много лошадей. А вернулось всего несколько. Ты уменьшил богатства твоего повелителя, великого князя Колексеса, – обвинил Кажака один из шаманов.

Колексес нашел в себе достаточно сил, чтобы спросить:

– Ты привез много золота? Шаманам нужно золото, чтобы бороться с демонами…

– Кажак привез замечательное оружие, чтобы сражаться с сильными врагами, – ответил скиф, делая знак Аксинье, чтобы тот принес кельтские мечи и кинжалы.

В кельтском селении скифы взирали на это оружие с мнимым безразличием, но сейчас они все с восхищением брали его в руки, восторгались уравновешенностью его и остротой лезвий, с вожделением ощупывали изукрашенные рукояти.

Один человек поднял вязаный ковер и полоснул по нему мечом. Его удар рассек ковер надвое.

Послышался дружный вздох восхищения.

Другой скиф подставил под удар свой обтянутый кожей щит; меч разрубил и дерево, и кожу и едва не отсек руку его неосторожному владельцу.

– Эти мечи лучше, чем ассирийские, – громко сказал кто-то, и все согласились с этим утверждением.

– Эти мечи никогда не ломаются, – хвастливо сказал Кажак. – И кельты делают многие другие изделия из железа, все изделия, которые везде делают из бронзы. В западных горах есть искуснейшие кузнецы.

Колексес помахал своей костлявой рукой.

– На наше скифское золото мы можем нанять кузнецов, которые сделают точно такие же мечи. Хорошие кузнецы есть и у других племен; по нашему желанию они откуют для нас достаточно железных мечей. Когда-нибудь вот такими мечами мы изрубим на куски этих убийц лошадей – киммерийцев. – В его глазах промелькнула искра его былого мужества; его соплеменники с радостными криками били друг друга по плечам кулаками.