Дочь Голубых гор

Думая о своей больной руке и своих обидах, Эпона вспоминала о молодых женщинах, уехавших с маркоманни. В самом конце солнечного времени года состоится большое празднество в честь Великого Огня Жизни; на это празднество собираются все племена, они примут участие в игрищах и чествовании свадеб; это празднество должно придать им достаточно сил, чтобы они могли дожить до следующей весны, оно, это празднество, должно символизировать собой плодородие. На этом празднестве – оно будет происходить на территории племени маркоманни – браки между кельтскими женщинами и их воинами будут скреплены обрядом, древним, как сама история маркоманни; и сказитель племени запомнит их имена, чтобы передать будущим поколениям.

«Ты могла принять участие в этом празднестве, – напомнил ей дух. – Могла бы стать почитаемой женой. Но захочет ли Гоиббан отказаться ради тебя от своей холостяцкой жизни теперь, когда ты покалечена? Что ты сделала с собой?»

Несколько дней подряд в селение прибывали торговцы: их повозки были нагружены амфорами с вином, корзинами с тонкой тканью и всякими предметами роскоши. Вскоре Ригантона уже щеголяла набором браслетов, сделанных из голубых и зеленых фаянсовых бус вперемежку с серебряными шариками. Много восхищения вызывали и другие недавние приобретения, прежде всего стеклянные чашки, изготовленные греками, легендарным Морским Народом. Прозрачное стекло казалось творением самой магии.

По вечерам, сидя вокруг очага, Туторикс и его семья вслух размышляли о том, какова может быть жизнь в странах, где эти предметы роскоши являются вещами повседневного обихода.

– Меня очень интересует Иллирия, – сказала Ригантона. – Этот торговец с гнилыми зубами, что приехал оттуда, кое-как говорит на нашем языке; по его словам, иллирийские женщины носят платья из ткани, которую на Востоке называют шелком; эту удивительную ткань изготавливают из паутины. Вообразите себе полный ларь шелковых одежд. Он дал мне шелковую нить, это самая легкая и мягкая нить, которую мне доводилось видеть. Я хочу расшить ею платье.

– Иллирийцы говорят, что все в их стране носят шелковые одежды, – заметил Окелос.

Туторикс прочистил горло: словно вода зашуршала по гравию.

– На вашем месте я не распускал бы уши, слушая рассказы иллирийцев, – поддел он Окелоса. – Они все дорийского происхождения, и все эти годы, что я имею дело с греками, я приметил, что дорийцы никогда не смотрят тебе прямо в глаза. Я очень сомневаюсь, что в Иллирии и впрямь кто-нибудь носит шелковые одежды… Я не один раз слышал от дорийцев, что когда-то они принадлежали к одному с нами племени, но я никогда не верил этой выдумке. Им нельзя ни верить, ни доверять.

– Люди, называющие себя дорийцами, прославленные воины, и они походят на нас более всех других южан, – не сдавался Окелос. – Это только доказывает, – ответил Туторикс, – что некогда им удалось умилостивить могущественный дух, поэтому они все высокого роста и белокурые в отличие от людей других племен, низкорослых и смуглых, как греки. Я отнюдь не убежден, что они состоят в родстве с нами, я думаю, что они для нас чужаки, и я не делаю им никаких скидок. Что бы они там ни плели, пытаясь извлечь для себя выгоду, я никогда не забываю, что я кельт с Соляной горы, и мой дух всегда знает истину. А чтобы меня не одурачили какие-нибудь хитрецы вроде дорийцев, я всегда держу на языке крупинку соли.

Говоря все это, Туторикс рассеянно растирал грудь слева. Эпона, сидевшая у него в ногах, спиной к коленям, была странно обеспокоена этим. Повернув голову, она посмотрела на него: Непобедимый Вепрь ответил ей долгим взглядом и нежно потрепал по голове, но мысли его были далеко.

Окелос заговорил о землях, лежавших южнее Иллирии, о городах ионийцев: Халкисе, Эретрии, Афинах, где царствуют роскошь и пороки, где все продается и покупается.

– Как могут люди, которые могли бы заселить десять деревень, жить так скученно, в одном месте? – вопрошал он. – Это напоминает мне огромный улей, откуда можно легко выкурить пчел, чтобы завладеть их медом. По-моему, только люди слабые, неспособные себя защитить, могут сбиваться вместе точно овечье стадо. Человек, который строит дом, вплотную примыкающий к дому соседа, должно быть, опасается, что стены его дома – недостаточная защита… Когда здесь был Белленос из племени маркоманни, в разговоре со мной он предложил, чтобы мы построили двухколесные колесницы, которые могли бы везти людей с оружием, и последовали за торговцами, в их города. Они похваляются своими богатствами, почему же они привозят лишь небольшую часть своих богатств к нам, в Голубые горы? Мы могли бы совершить на них набег и вернуться с богатой поживой.

Ригантона одобрительно закивала.

Туторикс провел правой рукой по глазам.