Дочь генерала

Мы вошли в ангар, и первое, что мне попалось на глаза, был белый «БМВ-325» с откидным верхом, принадлежавший, как я догадался, Энн Кэмпбелл. В дальнем углу помещения были сложены вещи погибшей, причем в определенном порядке, как я понял — покомнатно, о чем свидетельствовало и ковровое покрытие из дома Энн Кэмпбелл, выложенное в соответствии с его планировкой. Подойдя поближе, я увидел и обстановку из ее кабинета. На длинном столе лежали фотографии ее дома и офиса. По краям этого макета расхаживали сотрудники военной полиции во главе с полковником Кентом, а также мужчина в ковбойской шляпе, в котором я угадал начальника местной муниципальной полиции Ярдли. Это был массивный человек в темно-бежевом поплиновом костюме с красным — то ли от солнца, то ли от прилива крови — лицом. Похоже было, что он вне себя от ярости.

В этот момент Ярдли и Кент беседовали, поглядывая в нашу сторону. Наконец Ярдли обернулся и направился мне навстречу. Он поприветствовал меня следующими словами:

— Ну и обделался же ты, сынок! Придется тебе теперь разгребать эту кучу дерьма. Я жду объяснений!

Я думал иначе, поэтому сказал ему:

— Если вы трогали здесь что-либо руками, мне потребуются отпечатки ваших пальцев, а также нитки из вашей одежды.

Ярдли отступил на шаг и принялся меня разглядывать.

— Ах ты сукин сын! — наконец расхохотался он. — Ты слышал, что он сказал? — обернулся он к Кенту.

Кент изобразил кислую улыбку.

— Прошу вас иметь в виду, — продолжал я, — что вы находитесь на военной базе и что я полностью отвечаю за данное расследование.

— Позвольте представить вам мистера Бреннера и мисс Санхилл, — несколько запоздало спохватился полковник Кент.

— Позволяю, — буркнул Ярдли, — но не могу утверждать, что мне это очень приятно.

Как вы уже, видимо, догадались, говорил он с провинциальным южным акцентом, который действует мне на нервы и в более благоприятных обстоятельствах. Могу лишь себе представить, как раздражал его мой бостонский акцент.

Ярдли обернулся к Синтии, перевоплотившись в саму южную любезность, и произнес, чуть приподняв шляпу:

— Кажется, мы с вами встречались, мэм!

Мне надоели его кривляния, и я спросил:

— Могу я узнать, что вас, собственно говоря, сюда привело?

Он вновь расплылся в улыбке: я, несомненно, забавлял его.

— Меня привело сюда желание спросить тебя, сынок, как все это здесь оказалось.

Помня добрый совет Кента и желая, чтобы этот тип поскорее убрался отсюда, я ответил:

— Семья погибшей попросила меня позаботиться о ее имуществе и перевезти его на хранение сюда.

Несколько секунд он осмысливал мои слова, после чего изрек:

— Ловко придумано, сынок. Ты меня перехитрил.

— Благодарю вас, — поклонился я. Мне этот парень начинал нравиться: мне вообще симпатичны кретины.

— Скажу тебе вот что, — продолжал в своей мерзкой манере Ярдли, — ты допускаешь меня и окружных экспертов к этому барахлу, и мы будем квиты.

— Я подумаю над этим, когда закончат свою работу эксперты службы криминальных расследований.

— Не выводи меня из себя, сынок.

— У меня и мысли не было о чем-либо подобном.

— Вот и замечательно. Тогда пораскинь мозгами вот над чем: ты допускаешь нас к этому делу, а я допускаю тебя в дом убитой, который мы опечатали и охраняем.

— Мне наплевать на этот дом, — заявил я, не имея в виду, конечно же, подвал. У парня на руках был туз, а он об этом даже не подозревал.

— О’кей, у меня есть кое-какой материал на погибшую.

Это уже было что-то, но я сказал:

— Если он мне потребуется, я сделаю официальный запрос.

— Нет, вы только взгляните на него! — обернулся к Кенту Ярдли. — Ему бы лошадьми торговать. У меня все вот где, — постучал он себе по лбу, оборачиваясь вновь лицом ко мне, и я отметил, что звук получился довольно пустой. — Так что официально ты ничего не добьешься.

— Вы были знакомы с убитой?

— Конечно, черт подери, сынок. А ты — нет?

— Не имел удовольствия, — не без подтекста ответил я.

— Я знаком также с ее отцом, — продолжал Ярдли. — Скажу тебе вот что, черт бы тебя подрал: приходи ко мне в контору, и мы там обо всем потолкуем.

Вспомнив, как я заманил бедняжку Далберта Элкинса в камеру, я сделал контрпредложение:

— Если мы и будем разговаривать, то только в офисе начальника военной полиции.

Упоминание официальной должности Кента несколько его воодушевило, и он сказал:

— Мы, несомненно, будем сотрудничать в обмене информацией и прочими материалами, относящимися к этому делу.

— Я понимаю, что вы огорчены нашими действиями, — вступила в разговор Синтия, — но не считайте это личным оскорблением. Если бы речь шла о любом другом пострадавшем лице, мы попросили бы вас принять участие в обыске дома и во всем последующем расследовании. Но убитая — дочь начальника гарнизона.

Ярдли пожевал губами, словно бы готовясь чертыхнуться.

— Мы тоже расстраиваемся, когда городская полиция арестовывает солдата за незначительный проступок, который сошел бы с рук любому местному парню, — продолжала Синтия.

Если только он не чернокожий, конечно, подумалось мне.