Дочь есть дочь

– Не очень-то ты мне помогаешь, мама. – Голос Сэры чуть дрогнул. – Для меня это очень серьезно.

Энн заговорила неожиданно резко:

– Не хочешь же ты сказать, что серьезно относишься к подобной чепухе?

– Именно.

– Но это просто глупо, – сердито сказала Энн.

– Я всегда любила Джерри, а он – меня, – твердо заявила Сэра.

Энн рассмеялась.

– О дитя мое!

– И мне не следовало выходить замуж за Лоуренса.

Это была с моей стороны величайшая ошибка.

– Все утрясется, – миролюбиво заметила Энн.

Сэра встала и нервно заходила по комнате.

– Я не могу больше. Не могу. Моя жизнь – форменный ад.

– Не преувеличивай, Сэра, – сказала Энн не без сарказма.

– Он – чудовище, безжалостное чудовище.

– Но он любит тебя, Сэра!

– Зачем я это сделала? Зачем? На самом деле мне никогда не хотелось выйти за него замуж. – Неожиданно она резко повернулась лицом к Энн. – Если бы не ты, я бы никогда за него не вышла.

– Если бы не я? – Энн даже покраснела от возмущения. – При чем тут я?

– Это твоих рук дело! Твоих!

– Напротив, я тебе все время твердила, что ты должна сама решить этот вопрос.

– Ты убедила меня, что это будет хорошо.

– Что ты несешь. Сэра! Напротив, я напомнила тебе, что у него плохая репутация, но ты рискнула.

– Да, знаю. Но все дело в том, как ты об этом сказала. Будто бы это Пустяк какой-нибудь. Так, между прочим, невзначай… А сами по себе слова были верные. Но ты хотела, чтобы я вышла за него. Да, да, хотела, мама. Я знаю, что ты хотела. Почему? Тебе не терпелось освободиться от меня?

Энн гневно глядела в лицо дочери.

– Ну, Сэра, такого я от тебя не ожидала!

Сэра приблизилась вплотную к матери. Глазами, казавшимися на бледном лице огромными и очень темными, она вглядывалась в ее лицо, словно старалась отыскать в нем истину.

– Я знаю, что это так. Ты хотела, чтобы я вышла за Лоуренса. А сейчас, когда выяснилось, что я промахнулась, сейчас, когда я беспредельно несчастна, тебе и дела нет. Иногда мне даже кажется, что ты довольна…

– Сэра!

– Да, да, довольна. – Сэра не сводила с матери пристального взгляда, от которого той стало не по себе. – Ты довольна… Ты хочешь, чтобы я была несчастлива.

Энн поспешно отвернулась и, дрожа всем телом, направилась к двери. Сэра последовала за ней.

– Почему, мама? Почему?

Энн с трудом выговорила одеревеневшими губами:

– Ты сама не понимаешь, что ты несешь.

– Я хочу знать, почему ты хочешь, чтобы я была несчастлива, – стояла на своем Сэра.

– Я никогда этого не хотела! Не говори глупостей!

– Мама… – Робко, совсем по-детски. Сэра дотронулась до материнской руки. – Мама… Я твоя дочь… Ты же должна любить меня.

– Я и люблю тебя, конечно. Дальше что?

– Нет, – возразила Сэра. – По-моему, ты меня не любишь. И давно уже… С некоторых пор ты отдалилась от меня… Мне до тебя не докричаться…

Энн последним усилием воли взяла себя в руки. И произнесла совершенно будничным тоном:

– Как бы мы ни любили наших детей, наступает момент, когда они должны научиться твердо стоять на своих ногах. Не дело матерей вмешиваться в их жизнь.

– Это справедливо. Но если человек попадает в беду, его тянет поделиться с матерью, г – Чего ты хочешь от меня. Сэра?

– Хочу, чтобы ты сказала – уйти мне к Джерри или оставаться с Лоуренсом.

– Оставайся с Лоуренсом, разумеется.

– Ты даже не сомневаешься.

– А какой еще ответ может дать женщина моего поколения? Мне с детства привили уважение к определенным правилам поведения.

– То есть оставаться с мужем – морально, уходить к любовнику аморально! Так, что ли?

– Именно. Твои современные друзья несомненно дали бы тебе совет противоположного свойства. Но ты ведь спрашиваешь меня.

Сэра вздохнула и покачала головой.

– Все не так просто. Я запуталась. Одна часть моего Я, самая гадкая, хочет остаться с Лоуренсом, боится бедности и трудностей, привыкла жить в роскоши, испорчена, стала рабой удовольствий… А другая – та, что хочет уйти к Джерри, вовсе не прелюбодейка, – она верит в Джерри и хочет ему помочь. Видишь ли, мама, во мне есть что-то, чего недостает Джерри. Порой у него опускаются руки, его одолевает жалость к себе, и вот тут-то необходимо, чтобы кто-нибудь дал ему хорошего пинка! Джерри может быть вполне достойным человеком, у него есть для того все задатки. Но кто-то должен подтрунивать над ним, чтобы подбодрить его… Одним словом, ему нужна я.

Сэра замолчала и умоляюще посмотрела на Энн, но лицо матери было непроницаемо.

– Ты меня не убедила, Сэра. Что бы ты ни говорила, за Лоуренса ты пошла по доброй воле, он твой муж, и твое место рядом с ним.

– Быть может…

Но Энн перебила ее.

– К тому же, дорогая, – нежно проворковала она, – я не уверена, что ты создана для трудной жизни. Одно дело – разглагольствовать о ней, но совсем иное – ощущать ее на собственной шкуре, особенно если ты… – тут Энн почувствовала, что нашла особенно убедительный аргумент, – если ты поймешь, что мешаешь Джерри, а не помогаешь. – И в тот же миг осознала, что сделала ошибку.

Лицо Сэры застыло. Подойдя к туалетному столику, она взяла сигарету и закурила. И сказала чуть ли не весело:

– Как я посмотрю, ты, мамочка, что называется, адвокат дьявола?[22]