Дочь друидов

– Если такое случится, нас все равно не повесят сразу. У них только одна веревка заготовлена, – успокоил его Конан. В синих глазах кимммерийца появилась насмешка… – Да и ту ты перережешь. Так что нас потащат к начальнику стражи. А там я сумею уговорить его. Хотя был бы лучше, чтобы все произошло именно так, как я сказал: отчаянная вылазка, чудесное освобождение и всеобщая паника. Тогда девица будет нам доверять. Да и страже в Ювауме совершенно незачем знать о том, что столица затевает какую-то авантюру, для которой требуются люди с… э… нестандартными способностями.

Было очевидно, что выражение «нестандартные способности» он выучил совсем недавно и втайне порадовался тому, что ловко ввернул новое словцо.

– Тайная стража герцога хочет воспользоваться запрещенной магией и для этого затевает освобождение осужденной преступницы? – Туризинд, казалось, не верил собственным ушам.

– Я же говорил, что все убийцы и наемники в душе ханжи хуже любой старой девы, – фыркнул Конан с презрением. – Не притворяйся, будто ты никогда не применял недостойные средства! Разве тебе не доводилось пытать пленных или пользоваться услугами перебежчиков? По-твоему, герцогская тайная стража должна блюсти себя, как девственница знатного рода перед свадьбой? Ничего подобного! Наше дело – достаточно грязное для того, чтобы… – Он оборвал сам себя.- Ты меня понял, и я не желаю больше тратить слов на очевидное. Сделай, как я приказал, и постарайся не допускать ошибок.

Площадь была полна народу. Прямо в ухо Туризинду вопила какая-то лоточница: «Купите ленты! Ленты, ленты!» Рядом надрывался басистый молодец: «Пирожки, сладкие пирожные! Пирожки, сладкие пирожные!» Его перекрикивали продавцы маринованных рыбок, деревянных игрушек, тряпичных кукол, разноцветных платков, костяных резных пуговиц… Все это кишело и бурлило. Несколько раз Туризинд ловил на себе призывные взгляды женщин, но он отворачивался: они вызывали у него неприязнь.

Никто, казалось, даже не вспоминал о преступнице. Все спешили, всем хотелось успеть как можно больше прежде, чем казнь свершится, и праздник закончится.

Конан, верхом на вороной лошади, остался на углу площади и небольшого переулка, достаточно узкого, чтобы преследователи, когда они погонятся за беглецами, не могли хлынуть толпой и вынуждены были бы растянуться цепью шириной не более трех человек. А с тремя разом могучий киммериец справится без труда.

Туризинд, повинуясь приказу своего компаньона, протискивался ближе к помосту. Осужденную еще не вывели, толпа гудела и колыхалась. Шагах в семи от высокого деревянного настила Туризинд остановился и, приметив в толпе белоголового мальчика, поманил его к себе серебряной монеткой.

Ребенок сперва не поверил собственному счастью, затем указал на себя пальцем и скорчил вопросительную рожицу.

– Да, да, – кивнул ему Туризинд.

Оставив отца, который крепко держал его руку, мальчик пробрался к щедрому господину.

– Последи за моей лошадью, – сказал ему Туризинд. – Я хочу подойти еще ближе, а на коне не подберешься.

– Да ведь и отсюда хорошо видать, – отозвался мальчик.

– Я хочу не только видеть, но и чувствовать запах, – сказал Туризинд. – Ты еще маленький и не понимаешь таких вещей, так, что лучше не спрашивай.

– Ну, – протянул мальчик, – за серебряную монетку я могу ни о чем не спрашивать, ведь так? Мой отец так говорит. Он трактирщик.

– Для чего он взял тебя с собой? – не удержался от вопроса Туризинд.

– Как – для чего? – удивился мальчик. – Для назидания. Тут много детей. Мы должны знать, к чему приводит знакомство с дурными женщинами.

– Если твой отец трактирщик, то у него в заведении бывают… разные женщины, – сказал Туризинд.

Мальчик засмеялся.

– Те, что у моего отца, – честные. У нас никогда не обкрадывают, так что ежели вы хотите задержаться в Ювауме, милости просим. Правда, все комнаты у нас сейчас заняты, да я шепну отцу словечко – и комнатка найдется. Идет?

– Идет, – кивнул Туризинд. – Хочешь посидеть на моей лошади? Сверху-то лучше видно.

Он подсадил мальчика в седло и добавил:

– Только будь осторожен, не делай резких движений и не кричи. Просто подожди меня здесь.

– Ладно.

Туризинд еще раз махнул монеткой.

– Дам, когда вернусь.

– Ладно – повторил мальчик.

Яростно расталкивая толпу локтями и не обращая ни малейшего внимания на негодующие крики, Туризинд двинулся к самому помосту. На поясе он нащупывал кинжал.

Вдруг по толпе пронесся общий вздох. Туризинд скорее уловил его, чем услышал. Волнение всколыхнуло естество каждого из присутствующих, и это утробное чувство передавалось, минуя разум.

На помост вывели осужденную. Это была невысокая женщина с гибким, миниатюрным телом гимнастки. Как и рассказывал Конан, она была совершенно обнаженной, если не считать небольшого коричневого камушка, висевшего на веревке у нее между маленьких грудей и холщового мешка на голове. Ее руки были связаны за спиной. Она шла одна, уверенно ступая по мостовой, в коридоре, который для него расчистили вооруженные стражники.