Дочь доктора Фу Манчи

В ту ночь, как вы помните, никто в лагере спать не ложился, и мне приходилось следить за каждым своим шагом. Это сильно выматывало, тем более что у меня были все основания подозревать: наемный убийца не убежал, он где-то рядом и, вполне вероятно, следит за каждым моим движением.

К тому же — что скрывать? — очередной провал меня порядком напугал. Я уже потерпел неудачу в Лондоне. Теперь здесь. Ощущение, признаюсь, не из приятных.

С минуты на минуту должен был вернуться Саид. Действительно, вскоре я услышал вой собаки — наш условный сигнал. Это меня порадовало: он, по крайней мере, свое дело сделал. Я ответил.

Судя по всему, звукоподражатель из меня получился неважный. Вся компания во главе с Гревиллем вылетела с фонарями в руках и кинулась обыскивать окрестности лагеря.

— Точно, — прервал я Смита. — Вой сразу показался нам неестественным. К тому же в это время суток собаки никогда не подходили к лагерю так близко.

— Вы ничего не нашли, — продолжал Найланд Смит, — а когда все затихло, я присоединился к Саиду. У него были кое-какие новости. Когда он пробирался из Луксора в Курну, мимо прошла моторная лодка. Отметьте, Веймаут: вверх по течению. А на носу стоял тот самый бирманец, которого Саид видел возле лагеря сэра Лайонела!

Меня это заставило задуматься. Я вернулся сюда, в гостиницу, поднял кое-какие архивы. И обнаружил, что некто шейх Исмаил — вы должны его помнить, он как-то раз ускользнул от нас в Лондоне — мирно проживает в оазисе Кхарга. Но интересно другое. Я сильно подозреваю, что сей почтеннейший джентльмен — а ему, надо сказать, уже основательно за восемьдесят — не кто иной, как сегодняшний носитель титула Шейх аль-Джавал, или, иначе говоря, руководитель секты убийц-хасинсинов.

— Старый знакомый! — взволнованно воскликнул Веймаут.

— Точно. И к тому же бывший соучастник доктора Фу Манчи. Короче, отдохнув несколько часов, я рванул в Эсну, и, должен признаться, не без пользы.

— В Эсну? — удивился я. — Почему в Эсну?

— Потому, что именно там начинается старая караванная тропа, ведущая к оазису. И еще потому, что Эсна лежит вверх по течению. Но я был почти уверен, что, пока я, хотя и не без пользы, проводил время в Эсне, Фа Ло Ше и ее компания, забравшись в шахту Лафлера, закончили работу, начатую Бартоном. Чем именно они занимались, осталось неизвестным мне, так как Саида я взял с собой. Однако перед рассветом я вернулся и сразу направился к лагерю — взглянуть, нет ли чего новенького. Казалось, все было спокойно. Я пробрался по склону холма и оказался как раз над хижиной, в которой лежало тело сэра Лайонела. И только как следует устроился, прямо подо мной раздался тихий, завывающий крик. В палатках его, наверное, и слышно не было. Я сразу понял, что это такое. Господи, мне ли этого не знать!

— Сигнал дакойтов!

— Да, этой секты безумцев, над которыми Фу Манчи имел таинственную власть. Я упал на землю, осторожно подполз к краю обрыва и выглянул. Внизу — ни малейшего движения; темно и тихо. Однако я продолжал наблюдать и вскоре увидел нечто совершенно удивительное. Дверь в хижину открылась! Наверное, я меньше удивился бы, если бы предо мной разверзлась могила. Оттуда вышел коренастый темнокожий человек в одной набедренной повязке, согнувшись, как перегруженный носильщик. И было от чего — на плечах он тащил тело сэра Лайонела, закутанное в серое одеяло. Выйдя, он опустил ношу на землю, запер дверь, снова взгромоздил на плечи свой груз и двинулся вверх по склону. Хотел бы я знать, где он достал ключ и как проник в хижину?

— Ну, с этой тайной Веймаут уже справился, — прервал его доктор Петри. — В хижину он проскользнул, когда сэра Лайонела туда только несли: дверь тогда была открыта. А ключ взял из связки, которую Бартон всегда носил с собой.

Найланд Смит дернул себя за мочку левого уха — я уже успел отметить, что он всегда так делал, когда нервничал, — и повернулся к Веймауту.

— Примите поздравления! Как вы додумались?

— Наткнулся на остатки бетеля. Наш приятель любит его жевать.

— Блестяще! Что значит старая школа! Плюс ваш опыт, конечно. Но вы, надеюсь, обратили внимание на совершенно потрясающую вещь? Этот парень проторчал на своем посту битых двадцать часов без крошки пищи, без капли воды — только на одном бетеле! Даже если у него воловья выносливость (а у меня была возможность в этом убедиться), все равно остается только удивляться. Короче, я последовал за ним. За маленькой хижиной — знаете, Гревилль, где проходит крутая тропинка, ведущая к плато, там еще начинается что-то вроде оврага, — мой дакойт выбрал местечко потемнее и остановился. Надо сказать, что я, наблюдая за ним, лихорадочно прокручивал в голове возможные варианты своих действий и не знал, на котором остановиться. Бартон, если и не был мертв, явно находился без сознания. Какой смысл его похищать? Даже если они знали, что Гревилль помчался в Каир за Петри…

— Они знали, — перебил я. — За мной следили всю дорогу.