Дочь часовых дел мастера

Так появилась на свет Маленькая Пассажирка, тихое, незаметное существо, ведь ее задача была совсем не той, что у Заблудившейся Девочки. Если Девочка всем своим видом взывала о внимании, то Пассажирка, напротив, делала все, чтобы его избежать. Она часто путешествовала в омнибусах, где всегда занимала местечко у окна и сидела тихо как мышка, скромно сложив на коленках ручки в белых лайковых перчатках. Естественно, рядом с такой чистенькой и невинной малышкой охотно садились леди, также путешествующие в одиночестве. Но стоило такой леди ненадолго увлечься разговором с нечаянным попутчиком или созерцанием проплывающих за окном городских красот, раскрыть книжку или начать разглядывать букетик в своих руках, как настоящие руки Пассажирки, совершенно невидимые, погружались в пышные складки объемистых юбок соседки и начинали аккуратно прощупывать их в поисках кармана или сумочки. До сих пор помню это ощущение: вот моя рука оказывается между складками юбки нарядной леди, холодный, гладкий шелк обнимает ее со всех сторон, пальцы погружаются в него все глубже, кончики их раздвигают упругую материю, а в это время фальшивые руки в белых лайковых перчатках лежат у меня на коленях.

В иных омнибусах за небольшую мзду можно было ездить весь день. А если подкупить кондуктора не получалось, в игру снова вступала Заблудившаяся Девочка – одинокая и беззащитная, она стояла, испуганно озираясь, на улице, где было полно нарядной публики.

В те дни я многое узнала о людях. Например, вот это.

1. Богатство делает человека доверчивым, особенно если этот человек – женщина. Жизненный опыт не предупреждает ее о том, что кто-то может желать ей зла.

2. Ни один джентльмен не откажется помочь, если это видят другие.

3. Искусство иллюзиониста состоит в знании того, что люди ожидают увидеть, и умении уверить их, что они видят именно это.

В последнем меня окончательно убедил французский волшебник из Ковент-Гарден, ибо я твердо помнила завет Лили Миллингтон и внимательно следила за его руками, пока не поняла, откуда в них берется монета.

А еще я узнала, что, если случится худшее и за мной погонятся с криками «Держите! Воровка!», моим самым надежным союзником станет Лондон. Ведь для ребенка, маленького и верткого, к тому же знающего, куда бежать, давка и толчея на улицах – не помеха, а, наоборот, лучшее укрытие; лес движущихся ног надежно ограждает от погони, особенно если у маленького беглеца есть друзья. И опять я должна поблагодарить Лили Миллингтон за науку. Так, всегда можно было положиться на человека-сэндвича: обвешанный досками с рекламой, он так неуклюже вертелся на тротуаре, что обязательно пару раз попадал по голени некстати возникшему полицейскому. Или на шарманщика, чей громоздкий, снабженный колесиками инструмент имел прямо-таки сверхъестественную привычку срываться с места и катиться наперерез преследователям. А последней моей надеждой был фокусник-француз: в нужный момент он доставал искомый бумажник из кармана и вручал его запыхавшемуся владельцу, приводя того в неописуемое замешательство, которое отчасти умеряло его гнев и давало мне возможность скрыться.

Итак, я была воровкой. Хорошей воровкой. Которая полностью отрабатывала свое содержание.

Каждый день я возвращалась домой с добычей, и миссис Мак с Капитаном были довольны. Много раз я слышала от нее, что моя мать была настоящей леди и что те леди, у которых я воровала, ничем не лучше меня, а то и хуже, ведь не у всякой дамы пальчики устроены так, чтобы выполнять самую тонкую работу, а значит, у меня есть все основания гордиться собой. Думаю, так она хотела предупредить появление у меня мук совести.

Зря она волновалась. Все мы порой делаем то, чего потом стыдимся; мелкие кражи у богачей стоят невысоко в списке моих постыдных деяний.

После того как Джек вчера ушел из моего дома, я всю ночь не находила себе места, да и он плохо спал – в розовато-лиловых предутренних сумерках его одолела тревога. Сегодня у него встреча с Сарой, так что он оделся за несколько часов до выхода. Постарался: непривычная одежда сидит на нем несколько неуклюже.

Вообще, готовился тщательно. Нашел пятнышко-невидимку на рукаве, долго его тер, потом так же долго стоял перед зеркалом; побрился и даже провел щеткой по мокрым волосам. Раньше я за ним такого не замечала.

Закончив, он снова встал перед зеркалом и оценивающе посмотрел на себя. Вдруг его отражение в зеркале повело глазами, и долю секунды мне казалось, что он видит меня. У меня чуть не оборвалось сердце, но я вовремя поняла, что он смотрит на двух малышек с фото. Потом он протянул руку и коснулся большим пальцем их мордашек – сначала одной, потом другой.

Я было решила, что причина его беспокойства – сегодняшняя встреча, и, в общем-то, конечно, так оно и есть. Но теперь я думаю, что дело не только в ней.