Дочь

Т.Н.Полнер - старый земский деятель - и Сергей Глебов - энергичный и идейный молодой человек, с домами которых мы были знакомы с детства - его сестра была замужем за моим братом Михаилом, - организовали в это время 7-й передовой отряд В.З.С., командированный для работы на Турецком фронте. Меня приняли в отряд только по протекции Полнера и Глебова, так как принимали только кадровых краснокрестных сестер, и я была единственной сестрой военного времени.

Наш эшелон шел в Тифлис больше недели, и там нам пришлось ждать назначения около месяца. Настроение у всех понизилось. Чудесные прогулки, знаменитые серные бани, безделие - все это было хорошо для туристов, но мы рвались в бой.

Наконец, было назначено общее собрание. Тряся черной с проседью бородкой и испытующе ощупывая нас своими умными карими глазами, Полнер держал речь: "Мы должны идти по двум направлениям, - сказал он. - Одно направление на Эрзерум-Каре, другое - Эривань-Игдырь и дальше - Каракалиса Алашкертская в глубь Турции. Второе направление - опасное: нападают по дорогам банды курдов, свирепствуют все три вида тифа, длинные тяжелые переходы верхом через перевалы без дорог. Решайте сами, кто куда пойдет работать, я никого не назначаю".

И не успел он закончить, как почти половина отряда отделилась и высказала желание работать на Эривано-Игдырьском направлении. Наконец-то, думали мы, начнется настоящая работа!

Т.Н.Полнер встал впереди нас: "Спасибо, - сказал он, - я сам возглавлю ваш отряд".

Игдырь - маленькое местечко у подножия горы Арарат, расположенное на берегу бурной речки Евфрат. Библейские, но унылые, болотистые места с невероятным количеством комаров, носителей одной из самых тяжелых форм тропической малярии.

Здесь, в Игдыре, в бывшей школе, мы организовали первый перевязочный пункт 7-го передового отряда Всероссийского Земского Союза. Работа закипела.

Женщина-врач, смуглая, иссохшая, как мне казалось, от злости, социалистка с дежурной папиросой во рту - остро меня возненавидела.

- Прислали, видите ли, "работницу"! - жаловалась она молодому врачу. - Без протекции она сюда бы не попала. Что она знает? - графиня, аристократка!

- Сестра, вымойте все полы, окна, двери в палатах, - приказала она мне, чтоб было чисто.

Щеток не было. Молча, стиснув зубы, я терла полы тряпками. Я так боялась, что врачиха будет смеяться над моей никчемностью, называть белоручкой, барыней, - тем более что опыта в мытье полов у меня не было никакого.

Спасибо, выручил брат милосердия Эмилио Феррарис - доброволец-итальянец, неизвестно почему попавший братом милосердия в наш отряд.

- Impossible1, синьорина, - горячился Эмилио. - Эта docteur, она влюбляй во все мужчин, красивый заведующий хозяйства и ревнуйт. Вы очень устает; я вам помогайт.

И мы терли полы, мыли окна, расставляли и стелили кровати, и нам было весело. А докторша шествовала по отряду, и за ней, как собака, плелся ее любимец козел, которого она приручила и угощала табаком.

А когда привезли тридцать человек ревматиков - докторша назначила меня делать им массаж. И я терла им ноги, руки, спины часами, пот лил с меня ручьем. Я не знала тогда, что мыть полы, массировать десятки больных - не входило в обязанности сестры. Да злая докторша и не назначала кадровых сестер на эту работу.

- Сестрица, брось, умаялась, - говорили мне больные солдаты. Они жалели меня, но я не обращала внимания на их слова, продолжая их часами массировать.

Может быть, это и был подвиг? Но подвигом в моем представлении было нечто совсем другое!

В Игдыре мы простояли несколько месяцев.

Наступили теплые дни. Зажурчали ручьи, разлились по всей долине реки.

Нестерпимая жара. Скучно. Работы мало. Вечером тучами вились над нами и кусали комары. Страшная жажда. Студенты, исполнявшие в отряде роль братьев милосердия, принесли из деревни виноградный сок. Сок кисло-сладкий, вкусный и чудно утоляющий жажду. Наливаем в большие эмалированные кружки и с наслаждением пьем одну за другой.

- Что это? Катя, что с вами? - Катя очень милая, скромная краснокрестовская сестра, и мы дружили с ней, смеется, заливается, не может остановиться. Хотела пройти несколько шагов, споткнулась, обеими руками обняла столб на балконе; стоит, хохочет, а двинуться не может.

Весь отряд - сестры, братья милосердия - все были вдребезги пьяны. Только потом мы узнали, что забродивший виноградный сок чуть ли не пьянее вина.

Ждали начальника. К нашему счастью, злая докторша уже ушла к себе. Полнера любили, но боялись, он был очень строг. Что если он увидит весь свой персонал в таком состоянии?

Из всего отряда только заведующий хозяйством и я не были пьяны. Мы стали поспешно разводить и укладывать всех своих товарищей спать. Едва-едва успели, приехал Полнер.

- Где же все? - спросил начальник, оглядывая пустую столовую и террасу, где обычно до позднего вечера засиживалась молодежь.

- Спать пошли, устали от жары...