Добывайки

– Ну, – сказала Хомили, осторожно разливая кипяток по чашкам, – расскажи, что ты видела.

– Не так уж и много, – ответил вместо дочери Под, отрезая ломтик варёного каштана, с которым намеревался съесть креветку.

– Она не видела украшений над камином?

– Нет, мы не заходили в кабинет.

– А как же промокательная бумага, которую я просила?

– В другой раз.

– Хорошенькое дело…

– Хорошенькое или нет, – пробормотал Под, методично пережёвывая каштан, – а только у меня были мурашки. Да ещё какие!

– Что это такое? – спросила Арриэтта. – Что за мурашки?

– Покалывание на затылке и в пальцах, – объяснила Хомили и, понизив голос, добавила: – Они появляются у отца, когда поблизости кто-нибудь есть.

– О!.. – сконфуженно выдавила Арриэтта и съёжилась.

– Вот потому-то я и поспешил домой, – объяснил Под.

– А там кто-то был? – встревожилась Хомили.

Под сунул в рот большой кусок креветки.

– Наверное, хотя я никого не видел.

Хомили перегнулась через стол.

– А у тебя были мурашки, дочка?

Арриэтта вздрогнула.

– А что, они должны быть у всех нас?

– Да, только в разных местах, – кивнула Хомили. – У меня, например, начинаются у лодыжек и ползут до колена, у моей матушки – под подбородком, потом охватывали всю шею…

– …И завязывались сзади бантом, – вставил Под с набитым ртом.

– Ну какой ты, право! – обиделась Хомили. – Это же факт. Нечего смеяться. У всех Гонгов так: вроде воротника.

– Жаль, что он её на задушил, – добавил Под.

– Ах, Под, Под, ты несправедлив: были у неё и хорошие стороны.

– Стороны! – воскликнул Под. – Да с какой стороны ни смотри, ничего хорошего!

Арриэтта слизнула крошки с губ и перевела тревожный взгляд с отца на мать.

– У меня не было никаких мурашек.

– Ну, – с облегчением вздохнула Хомили, – может, это была ложная тревога.

– Нет-нет, не лож… – начала было Арриэтта, но, увидев внимательный материнский взгляд, запнулась. – Я хочу сказать, раз у папы они были… А вдруг у меня их вообще не будет?

– Ты ещё маленькая, – сказала Хомили. – Всё в своё время. И мурашки тоже у тебя появятся. Подойди под скат на кухне, когда миссис Драйвер разгребает уголь в плите, встань на табурет или ещё на что-нибудь, чтобы быть поближе к потолку, и увидишь, как они по тебе поползут… Всё дело в практике.

После чая, когда Под взялся за сапожную колодку, а Хомили – за мытьё посуды, Арриэтта, дрожа от нетерпения, бросилась к своему дневнику. «Я открою его на любом месте». Дневник раскрылся на девятом и десятом июля. «Поспешишь – людей насмешишь», – гласила надпись за девятое число. А наверху следующей страницы она прочитала: «Куй железо, пока горячо». Эту страничку Арриэтта и вырвала. Потом перевернула и прочитала изречение, относящееся к одиннадцатому числу: «Нет розы без шипов». «Нет, уж лучше десятое: «Куй железо, пока горячо». И, зачеркнув последнюю свою запись («Мама не в духе…»), она написала под ней:

10 июля

Куй железо, пока горячо.

Дорогой дядя Хендрири, надеюсь, у тебя всё в порядке, и у братцев тоже всё в порядке, и у тёти Люпи. У нас всё хорошо, и я уже учусь добывать.

Твоя любящая племянница Арриэтта Курант.

Напиши, пожалуйста, ответ на обратной стороне бумажки.

– Что ты делаешь, Арриэтта? – окликнула её из кухни мать.

– Пишу дневник.

– А! – коротко, как обычно, отреагировала Хомили.

– Тебе что-то нужно?

– Успеется.

Арриэтта сложила листок, аккуратно засунула в «Географический справочник Мальчика-с-пальчика», а в дневнике записала: «Ходила добывать. Написала д. X. Разговаривала с м.», – после чего села у очага и, уставившись в огонь, принялась думать…

Глава двенадцатая

Но одно дело – написать письмо и совсем другое – засунуть листок под дверной коврик. В течение нескольких дней Под никак не желал подниматься наверх, затеяв ежегодную генеральную уборку кладовых: чинил перегородки, мастерил новые полки. Обычно Арриэтта очень любила эти весенние чистки, когда они разбирали свои запасы, извлекали на свет полузабытые сокровища и находили новое применение старым вещам. Она с наслаждением перебирала лоскутки шёлка, разрозненные лайковые перчатки, огрызки карандашей, ржавые лезвия, шпильки и иголки, высохшие винные ягоды, орешки фундук, покрытые белым налётом кусочки шоколада и ярко-красные палочки сургуча. Однажды Под смастерил ей щётку для волос из зубной щётки, а Хомили сшила шаровары из двух пальцев от шерстяной перчатки («чтобы могла ходить утром гулять»). Там были десятки трубочек цветного шёлка, и катушек с бумажными нитками, и маленьких клубочков шерсти всех цветов, и металлические перья для ручек, которые Хомили использовала как совки для муки, и огромное количество бутылочных пробок.