Добыча тигра

- ‘Если это не так, то он проделал долгий путь ради лжи. - Аболи покачал своей большой бритой головой. - Я знал Уильяма Кортни с самого его рождения. Этот мальчик - его точная копия. Кроме того, есть еще и это.’

Он показал ей украшение, лежавшее на комоде - золотой лев с рубиновыми глазами, держащий земной шар между усыпанными бриллиантами небесами. - Это принадлежало отцу Клебе. Мальчик носил его под рубашкой. Это бесспорно доказывает, что он тот, за кого себя выдает.

- ‘Но говорят, что Том убил Уильяма, своего брата. Вот почему он никогда не сможет вернуться в Англию. Том так и не простил себе того, что случилось с Уильямом. Он не допустит такой же ошибки с сыном, - сказал Аболи.

В дверь постучали. Том заглянул внутрь. - ‘Как поживает пациент?’

- ‘Тебе не удалось его убить, - едко заметила Ясмини. - ‘Если ты сможешь удержать себя от того, чтобы снова напасть на него, он будет жить.’

Том подошел к кровати и посмотрел на крепко спящего Фрэнсиса. У него были густые и жесткие черные волосы отца Билли, но черты лица были мягкими, почти по-девичьи красивыми. Совсем не так, как у его отца. Том надеялся, что его характер тоже отличался. Черный Билли был яростен, властен и жесток.

Том вспомнил, сколько лет прошло с тех пор, как он в последний раз видел визжащего младенца Фрэнсиса на лестнице в Хай-Уэлде. Мальчику, должно быть, уже исполнилось семнадцать- столько же было Тому, когда он ушел из дома.

Или, скорее, когда он был вынужден покинуть свой дом и никогда больше не возвращаться в Хай-Уэлд или в Англию. Разыскиваемый человек с кровью брата на руках и на совести. Он никогда не забудет тот ужасный момент, когда снял шляпу с лица человека, который напал на него в темном переулке в районе пристани на Темзе и которого он был вынужден убить в целях самообороны ... и обнаружил, что это был его собственный сводный брат.

Он взял в руки орден Святого Георгия, позолоченного льва, держащего в своих лапах весь мир, и ощутил тяжесть его великолепия. Хотя Тома прозвали рыцарем Наутонье, он никогда не носил этого ордена. Уильям позаботился об этом.

- Позовите меня, когда он проснется’ - сказал он Аболи и Ясмини, поворачиваясь к двери.

- Я не мог спасти отца. Возможно, я смогу искупить свою вину с сыном.

Когда Фрэнсис снова проснулся, женщины уже не было, но черный человек все еще охранял дверь. Он, казалось, не двигался с места; Фрэнсис даже подумал, не вырезан ли он из дерева.

Он осторожно сел и обнаружил, что если двигаться медленно, то боль будет вполне терпимой. Он спустил ноги с кровати и встал, опираясь на стену для равновесия. Аболи даже не пытался его остановить.

- Лекарство Ясмини подействовало, - заметил он.

Фрэнсис пристально посмотрел на него, потом на маленькое окошко. Достаточно ли оно велико? На нем не было ничего, кроме одолженной ночной рубашки. Он будет выглядеть как сумасшедший, бегущий по Кейптауну. Может быть, его арестуют?

Аболи указал на угол комнаты, где лежали сложенные на стуле рубашка и бриджи.

- ‘Если ты хочешь уйти, тебе лучше одеться.’

- ‘И вы меня не остановите?’

Аболи отступил в сторону от двери. - ‘Здесь ты в полной безопасности. Но если ты твердо решил уехать ...

- В безопасности? - Эхом отозвался Фрэнсис. - Том Кортни убил моего отца. - Он хотел этим шокировать, но Аболи только кивнул.

- ‘И вы не отрицаете этого?’

- ‘Я знал твоего отца с самого его рождения, - спокойно ответил Аболи. - ‘Я могу сказать тебе от всего сердца, что он был злым человеком. За неделю до смерти Уильяма Том отправился в Хай-Уэлд искать помощи для своего брата, и Уильям напал на него. Он бы убил Тома, но Том был лучшим фехтовальщиком, и в конце концов именно он приставил свою шпагу к горлу Уильяма. Но когда Том попытался нанести последний удар, он не смог этого сделать. Его рука не слушалась его. Неделю спустя в Лондоне Уильям без всякого повода устроил Тому засаду в доках; он наблюдал, как другие люди делают его работу, и когда они потерпели неудачу, он выхватил пистолет, чтобы застрелить Тома самому. Я тоже был там. Том умер бы в ту же секунду, если бы не пронзил шпагой грудь твоего отца.’

Он продолжал, не обращая внимания на то, как его слова подействовали на мальчика. - ‘И даже тогда, я думаю, если бы твой отец показал свое лицо – если бы Том знал, кто он на самом деле, – Том не смог бы нанести удар.’

- ‘Почему ты так говоришь? - требовательно спросил Фрэнсис. - Чтобы настроить меня против отца?’

- ‘Это правда, - сказал Аболи. - Ты можешь принять ее или нет - это твой выбор. Но если ты цепляешься за ложь, то в конце концов она тебя уничтожит. - Он слегка поклонился. - ‘Я оставлю тебя одеваться.’

Когда он ушел, Фрэнсис еще долго сидел на краю кровати. Эмоции, бушевавшие в нем, вырвались наружу, и он уже почти не помнил, кто он такой. Он посмотрел на одежду, лежавшую на стуле, и не был уверен, что у него хватит сил ее надеть. Слова Аболи крутились у него в голове до тех пор, пока ему не показалось, что она вот-вот расколется.