Добыча стрелка Шарпа

– Итак, Аксель, ты продал его, а потом отметил это событие джином?

– Мне сказали, что так будет легче, – с грустью признался приказчик. – Я не знал, что это джин.

– А чем, по-твоему, тебя собирались угостить? Молоком человеческой доброты? – Шарпа так и подмывало ткнуть ему ножом в глаз, но он сдержался и, дабы не поддаться искушению, отступил. – Значит, ты сдал мистера Сковгаарда Лависсеру?

– Я незнаком с майором Лависсером, – уперся Банг, как будто это обстоятельство делало его поступок менее омерзительным.

– Да, ты продал отца Астрид этому человеку. Я был там час назад. Его дом охраняется, как пограничная крепость. Ты передал его в руки французов.

– Я передал его датчанам!

– Французам, чертов болван! И одному только Богу известно, что они сейчас с ним делают. Если помнишь, в прошлый раз ему вырвали два зуба.

– Они обещали, что не сделают ему ничего плохого.

– Жалкий мерзавец. – Шарп посмотрел на Астрид. – Хочешь, я убью его?

Она покачала головой:

– Нет-нет.

– Зря, он это заслужил.

Стрелок вытащил упирающегося приказчика во двор и запер в каменной конюшне с плотной дверью и увесистым замком. Потом осмотрел оставленную на ночь во дворе ручную тележку, в которой лежало восемь неразорвавшихся снарядов. Опасности они, наверно, не представляли, но Шарп решил, что утром вытащит запалы и на всякий случай польет заряды водой. Вернувшись в дом, он сгреб монеты, отправил их себе в карман и поднялся по лестнице.

Астрид дрожала, хотя в комнате и не было холодно.

– Эти люди… – пробормотала она.

– Те же самые, что уже приходили сюда. Дом на Бредгаде превратили в тюрьму.

– Что они делают с ним?

– Задают вопросы.

Шарп не сомневался, что рано или поздно Сковгаард не выдержит и начнет отвечать. Может быть, уже начал. А раз так, то эти ответы должны остаться в Копенгагене. Нужно сделать все, чтобы список имен не достался французам, но для этого придется проникнуть в дом на Бредгаде, а сделать это в одиночку Шарп не мог.

– Я снова уйду, – сказал он, кладя руки ей на плечи, – но вернусь. Обещаю. Я вернусь и останусь здесь. Держи склад на запоре. Никому не открывай. И не выпускай Акселя.

– Не выпущу.

– Он будет хныкать, умолять. Будет врать, что умирает от жажды и голода. Не слушай. Если ты откроешь дверь, он набросится на тебя. Он этого хочет.

– Он хочет только денег.

– Он хочет тебя, милая. Думает, что теперь, когда твоего отца здесь нет, ты обратишься за помощью к нему. Ему нужна ты, ему нужен склад, деньги, все. – Шарп поднял семистволку. – Держи все двери закрытыми. Никого не впускай и не выпускай. Я вернусь.

Ночь была на исходе. Пожары понемногу догорали, хотя кое-где пламя еще не унялось и порывалось в небо, с которого падали уже не ядра и снаряды, а маслянистые, похожие на черный снег хлопья пепла. Там, где еще полыхали дома, суетились люди. Воды в городе не хватало, и ее привозили в бочках из бухты. И все же мало-помалу пожарные и моросящий дождь справлялись с огнем. От пепелищ тянуло запахом обуглившейся плоти. На улицах стояли гробы, больницы не вмещали раненых.

Шарп направился к бухте.

Чтобы показать Джону Лависсеру, что такое ад.

Глава десятая

Капитан Джоэль Чейз не смел поверить своей удаче. За ночь его люди облазили все датские военные корабли и не обнаружили на них ни единой живой души. Матросов отправили обслуживать орудия, установленные на крепостных стенах, нести караульную службу и подвозить воду для пожарных бригад. Чейз опасался, что экипажи могут возвращаться на борт ночью, но гамаков не было, и он понял, что на суда просто никого не пускают, чтобы какой-нибудь идиот не выбил трубку рядом с фитилем. В отсутствие людей датский флот превратился в королевство крыс и дюжины британцев, отправлявшихся под покровом темноты срезать запалы и сбрасывать за борт горючие материалы. Что лежало на верхней палубе, на виду, не трогали, но все прочее выкидывали через орудийные порты в вонючую воду бухты.

Шарп вернулся на корабль перед рассветом.

– «Пуссель»! – прошипел он, пробираясь под форпиком «Кристиана VII». – «Пуссель»!

– Шарп? – отозвался мичман Коллиа, стоявший в карауле с двумя матросами.

– Помогите подняться. Где капитан?

Чейз сидел в капитанской каюте на «Скьолде», где при свете фонаря разбирался в картах Балтики.

– Какая точность, Ричард! Они намного лучше наших. Видите отмель на подходе к Риге? На наших картах она не обозначена. Томми Листер, замечательный парень, едва не угробил на ней «Наяду», а идиоты в Адмиралтействе с пеной у рта доказывали, что ее там нет. Мы их заберем. Будете бренди? Этот капитан неплохо устроился.

– Мне нужны люди. Два или три человека.

– Когда говорят про двух или трех, обычно имеют в виду больше.

– Мне хватит двух.

– И для чего они вам нужны? – поинтересовался Чейз.

Шарп рассказал. Чейз выслушал его молча, сидя на мягкой скамеечке под кормовым иллюминатором и потягивая бренди. Часы в городе пробили четыре, и небо на востоке начало сереть, когда лейтенант закончил свой рассказ.