Добыча

Давление на иностранные компании усиливалось. Разработки в Мексике стали ярким выражением растущей в Латинской Америке конфронтации между зарубежными компаниями и поднимающимся национализмом. В 1937 году неустойчивое новое военное правительство Боливии, чтобы снискать народную поддержку, обвинило местную дочернюю компанию „Стандард ойл“ в неуплате налогов и конфисковало ее собственность. Акция вызвала широкое одобрение в Боливии и привлекла к себе большое внимание во всей Латинской Америке. Тем временем к 1937 году вопросы заработной платы вытеснили постоянные дебаты о налогах, арендной плате и юридическом статусе нефтяных концессий и стали главной темой споров. В мае 1937 года профсоюз рабочих-нефтяников организовал забастовку, другие профсоюзы готовили всеобщую стачку в ее поддержку. Карденас проводил большую часть своего времени за пределами Мехико – в Юкатане, наблюдая за раздачей земли индейцам, и в маленьком порту Акапулько, где велось строительство отеля и пляжа. Однако теперь, перед угрозой паники на рынке, он вмешался: отрасль закрывать нельзя, нельзя допустить и всеобщей стачки. Президент создал комиссию для ревизии бухгалтерских записей всех работающих в Мексике иностранных нефтяных компаний11.

Но возможностей для диалога была немного. Профессор Хесус Силва Херцог, ключевая фигура в ревизионной комиссии, характеризовал руководителей компаний как „людей без чести, которые не умеют говорить правду“. Неприязнь была взаимной. Для британского посла Силва Херцог был „отъявленным, хотя и чистосердечным, коммунистом“. Комиссия Силвы Херцога заявила, что нефтяные компании получали доходы, насилуя мексиканскую экономику, и ничего не вложили в экономическое развитие страны. Она не только рекомендовала значительно поднять заработную плату, что выливалось в 26 миллионов песо в год, но и высказалась в пользу множества других льгот: сорокачасовой рабочей недели, отпуска продолжительностью до шести недель, пенсии величиной в 85 процентов зарплаты с 50 лет. Комиссия заявила также, что весь иностранный технический персонал в течение двух лет надо заменить мексиканским. Компании возразили, что комиссия неправильно интерпретировала их бухгалтерские книги и неверно представила их прибыльность. Суммарная средняя прибыль всех компаний за 1935 – 1937 годы, утверждали они, не превышала 23 миллионов песо. Что это по сравнению с 26 миллионами песо дополнительных выплат по зарплате, которых от них теперь требовали? Компании заявили, что если их заставят следовать рекомендациям комиссии, им придется прекратить свою деятельность. Конечно же, они рисковали, предполагая, что правительство не решится действовать. Они были уверены, что Мексике не хватит квалифицированного персонала, средств доставки, рынков и доступа к капиталу, которые потребуются, если правительство возьмет все в свои руки.

Компании обжаловали рекомендации комиссии. Однако правительство не только утвердило их, но еще и ввело штрафные санкции, имевшие обратную силу. В ожидании развития событий „Мексикэн игл“ эвакуировала жен и детей сотрудников. Сыпались взаимные обвинения, ставки становились все выше и выше. Компании опасались возникновения прецедента и создания модели, которая могла бы угрожать их деятельности в любой точке мира. С самого начала Карденас стремился распространить контроль правительства на нефтяную индустрию. Однако теперь ситуация все более касалась его личного престижа и власти. Он не мог отступить перед иностранными компаниями, не мог он и позволить обойти себя боевым левым профсоюзам. Карденасу необходимо было во взрывоопасной ситуации оставаться руководителем. События и обстоятельства руководили им. Однажды он жаловался другу, что находился „в руках советников и чиновников, никогда не говорящих ему всю правду и редко полностью выполняющих его распоряжения“. „Только если я брался задело самостоятельно, мне удавалось разобраться в фактах“, – добавил он.

Несмотря на то, что в Мексике большую часть нефти добывала британская компания „Мексикэн игл“, основные нападки базировались на антиамериканских настроениях. Похоже, именно они объединили нацию. „Единственное, в чем, по-моему, совершенно единодушны мексиканцы всех классов, – замечал английский дипломат, – это их убеждение, что твердым принципом американской политики является желание тормозить экономическое развитие и политическую консолидацию их страны“. Дипломатическая поддержка, на которую ранее опирались американские компании, была уже в прошлом. Администрация Рузвельта придерживалась в отношении Латинской Америки политики „доброго соседа“. „Новый курс“ внимательно наблюдало за позицией правительства Мексики. Вашингтон не хотел восстанавливать против себя Мексику тогда, когда проявилось стремление организовать оборону в этом полушарии в предчувствии неминуемости войны. Поэтому с Севера не оказывалось давления, которое могло бы уравновесить радикальные требования профсоюзов.