Добрыня Никитич. За Землю Русскую!

Двигаясь по извилистым проливам между островами, можно было добраться до города Сигтуны, новой столицы свейской династии Инглингов, а затем через пролив Стокксунд корабли попадали в реку Скуту, на которой стоит древняя столица свеев – Уппсала.

Семьдесят пять кораблей Стюрбьерна Старки двигались по морю, выстроившись тремя кильватерными колоннами. Выдерживая этот строй, флот Стюрбьерна вошел и в залив Лег, держась по центру фарватера. Дистанция между идущими один за другим кораблями равнялась длине корпуса одного судна, расстояние между кильватерными колоннами было такое, что воины на корабельных палубах могли свободно перекликаться друг с другом. На якорь корабли встали также разделенными на три колонны.

Четыре русские ладьи шли замыкающими в центральной кильватерной колонне. Таково было распоряжение Стюрбьерна Старки, который запретил Добрыне и его гридням вступать в сражение, им было велено держаться все время позади и оберегать от любой опасности пять грузовых судов. На одном из этих больших тяжеловесных кнорров находились жена и дети Стюрбьерна Старки.

Самым большим во всей этой флотилии был, без сомнения, драккар самого Стюрбьерна Старки, окрашенный в серо-голубой цвет и носивший название «Дымчатый Змей». Лесистый мыс, где находилось капище и куда отправился Стюрбьерн Старки, чтобы почтить богов жертвами, назывался Сундсвааль.

Вскоре вернулся дозорный корабль, воины на котором обнаружили в глубине залива, в самой узкой его части, флот Эрика Сегерселя. Эта весть быстро распространилась по всем кораблям Стюрбьерна Старки. Перекликаясь друг с другом, воины передавали ее с корабля на корабль. Едва «Дымчатый Змей» занял свое место в голове флотилии, как с него прозвучали протяжные звуки боевого рога, то был сигнал к наступлению на врага. По этой команде на всех кораблях Стюрбьерна Старки были сняты паруса и убраны мачты. Воины облачились в кольчуги и сели на весла. Перестраиваясь на ходу из тройной кильватерной колонны в двойную, флотилия Стюрбьерна Старки вспенила веслами спокойную гладь обширного залива.

– А нам остается токмо ждать, чем закончится эта битва, – сказал Добрыня, повелев кормчему Светозару направить ладью к мысу Сундсвааль.

Туда же двинулись на веслах и пять грузовых кнорров, на которых находилось награбленное добро, семья и слуги Стюрбьерна Старки. Если русские ладьи причалили к самому берегу, уткнувшись носом в мелководье, то глубоко сидящие в воде датские кнорры бросили якоря, не доходя до низкой песчаной косы.

Сойдя на берег, Добрыня решил осмотреть здешнее варяжское капище. За ним увязался Сигвальд.

К капищу вела широкая тропа, петлявшая по сосновому бору среди огромных замшелых валунов. В лесу звенели птичьи трели; яркие лучи полуденного солнца, проливаясь между высокими стволами вековых сосен, золотили заросли высоких папоротников и буйную молодую поросль дикого орешника.

Под сапогами Добрыни похрустывал крупнозернистый желтый песок и мелкая разноцветная галька. На всякий случай Добрыня взял с собой меч. С мечом на поясе вышел на эту прогулку и Сигвальд. Они довольно быстро добрались до капища.

Их взорам открылась довольно большая поляна, земля на которой была так плотно утрамбована ногами бывающих здесь людей, что на ней не росло ни травинки. В самом центре поляны возвышались три больших деревянных идола, вкопанные в землю. Идолы потемнели от времени и дождей. Истуканы были сработаны довольно грубо с помощью тесла и топора, однако в этих деревянных фигурах с первого взгляда можно было распознать троих мужей-бородачей с крупными носами, длинными усами и вытаращенными круглыми глазами. Головы всех троих истуканов были увенчаны островерхими шлемами. Двое из них были изготовлены прямостоящими, третий был вытесан сидящим на земле. Перед деревянными истуканами были установлены два плоских камня: один большой, другой поменьше. На камнях стояли две большие медные чаши. Капище по кругу было выложено валунами, рядом с которыми возвышались груды костей и черепов, светлых и побуревших от времени. Здесь было много бычьих и оленьих черепов, немало было также черепов собачьих, волчьих и лисьих. Лежало несколько крупных медвежьих черепов с оскаленными клыками. На кольях, вбитых в землю, были насажены около двух десятков человеческих черепов.

Вступивший на капище Добрыня сразу обратил внимание на большие пятна свежей крови, разбрызганной возле жертвенных камней. Кровью были вымазаны рты у деревянных истуканов, медные чаши тоже были наполнены кровью почти до краев. Сигвальд молчаливым жестом указал Добрыне на сосну с длинными раскидистыми ветвями, от нее до идолов было около сорока шагов. На нижних ветвях этого дерева висели обезглавленные петух и собака, рядом висел труп обнаженной девушки с распущенными светлыми волосами. Мертвая девушка была подвешена за ноги вниз головой, ее руки были связаны за спиной веревкой, грудная клетка была распорота ножом как раз между пышными округлыми грудями. Длинные волосы убитой девушки свешивались до самой земли.