Добрым словом и револьвером

— А про верховное командование флотом когда ругаться начнем? — остановившись возле деда, спросил Олег. — Ты же в курсе, Альбертыч, что он отказывается выполнять мои приказы? Другого бы уже давно за неповиновение в подвал «конторы» упекли… И там бы поспрашивали на «Машине правды»: кто его надоумил саботировать приказы Верховного главнокомандующего!!!

— А у вас тут, я смотрю, весело!!! — ни к месту рассмеялся Петрович. — Чего вы на меня уставились? Видели бы вы себя со стороны: разборки девочек в младшей группе детского садика — кто у кого куклу украл!

— Илюха прав! — кивнул дед. — Дурака валяем! Хорошо хоть, что все свои! Что бы наши подчиненные подумали, узнав про такие «тёрки»? — с этими словами он повернулся и уставился на вестового. Однако тот всей своей спиной показывал, что совершенно нашим разговором не интересуется. И тогда Целебровский продолжил: — Что мы тут поголовно свихнулись?

— Я нормальный! — усмехнулся я, поднимая рюмку. — Один на всех! Поэтому слушайте меня!

Товарищи посмотрели на меня так, словно у меня хер на лбу вырос. Причем больше стандартного раза в четыре и богомерзкого лилового цвета.

— Я всего лишь хотел тост сказать! — еще шире улыбнулся я. — А вы глаза выпучили! Забыли, какой мы сегодня праздник отмечаем!

— А-а-а!!! — дружно выдохнули «коллеги по нелегкому делу спасения России» и тоже подняли рюмки.

— Все знают, что наша голова — штука чрезвычайно полезная! Мы в неё не только едим и на ней фуражку носим! А еще мы на ней спим, мы ею кричим «Ура!», мы ею отдаем команды, мы ею целимся! Так выпьем, друзья, за то, чтобы количество функций нашей головы только увеличивалось, а не сокращалось! За наши, блин, многофункциональные головы!!!

Выпили все дружно, но засмеялся, что характерно, только Горегляд. Ну, в общем, правильно: кто в армии служил, тот в цирке не смеётся!

— Так что там с флотом, твоё велико? — небрежно поинтересовался дедуля, когда компания хорошенько закусила.

— Погоди с флотом, Альбертыч, тут есть дело поважнее! — отмахнулся царь-батюшка и внезапно заорал: — Василий!!!

— А? — оглянулся на государя вестовой-осетин.

— Что там с мясом, Василий?!! — продолжал орать император — глуховатый вестовой слышал только крик.

— Мясо готов, садитесь жрать, пожалуйста! — заученной фразой ответил вестовой и жестом фокусника снял с мангала сразу полтора десятка шампуров.

Потом каким-то чрезвычайно ловким и отточенным движением (я наблюдал за работой этого пожилого дядьки не впервые и каждый раз восхищался ловкостью его рук) Василий практически одновременно сдернул с шампуров мясо в большое расписное блюдо, посыпал сверху кинзой и петрушкой, разложил по краям нарезанный колечками красный маринованный лук и торжественно поставил это «чудо» посреди стола. От горки шашлыка валил пар, аппетитный запах шибал в нос, вызывая непроизвольное слюноотделение.

Мы набросились на угощение со всей пылкостью здоровых проголодавшихся на свежем воздухе мужиков. Ну, что там мы съели той закуски? Так, только вкусовые пупырышки на языке раздразнили.

Минут пять слышалось только приглушенное сопение и гул двигавшихся в аварийном режиме челюстей. Утолив первый голод доброй порцией (примерно фунтом) свежайшей сочной молодой баранины, сопроводив ее пышной теплой лепешкой из стоящего рядом с мангалом тандыра, приправив всё это ароматной абхазской аджикой, я сыто рыгнул и отвалился от стола, словно насосавшийся крови комар. Ух, хараше-е-е-е-ечно! Прав царь-батюшка: это дело поважнее какого-то там флота!

— Да ну вас всех на хер с вашими разборками, дорогие товарищи! — Весело сказал Петрович. — В кои то веки приехал на Родину… А вместо того, чтобы водку с друзьями пить и шашлык жрать… Знали бы вы, как мне надоели эти жуткие вискари и проклятое рагу!!!

— Илюха, а вот чем мы сейчас, по твоему, занимаемся? — Вкрадчиво спросил дед.

— Ну… водку пьем! И шашлык… жрём! — Рассмеялся «товарищ Кухулин». — Ахеренный, надо сказать, шашлык! Да и водка — на диво хороша! Надо будет с собой в Англию пару ящиков водяры прихватить!

— Да хоть контейнер! Эта водка из дворцовых запасов. Для тебя, Петрович, ничего не жалко! — скупо улыбнулся император.