Добрый убийца

По лицам присутствующих Ерожин без труда догадался, что праздновать они начали давно. Он огляделся. За столом сидел однозубый мужичок, знакомый Ерожину по осеннему приключению с машиной. Тракторист Гена восседал и блаженно улыбался рядом с суровой крупной бабой. Потом Ерожин выяснил, что бабу зовут Прасковьей и она является супругой веселого тракториста. Однозубый, которого Дарья Ивановна представила как соседа Колю, тоже сидел с женой. Маленькая и худенькая Зина, в отличие от мрачной супружницы тракториста, не переставала смеяться ни на минуту. Ее веселые маленькие глазки перепрыгивали с одного лица на другое, и трудно было не развеселиться от этого смешливого взгляда. В углу одиноко притулился непьющий Санек. При виде Веры он заметно оживился. Трезвенник учился с Верой Никитиной в одном классе начальной деревенской школы и таил к ней давнюю симпатию. Ошарашенная неожиданным поворотом в судьбе матери, женщина сидела, насупившись, и оживления Санька не замечала. Подполковник этот нюанс взял на заметку.

Но не гости поразили Петра Григорьевича.

Его удивила сама горница. Изба, в которой они оказались, внутри вовсе не походила на деревенскую обитель россиян средней полосы. Чучела птиц, шкурки зверей на стенах, пучки трав, свисающие с потолка и наполнявшие помещение слабым дурманящим запахом, — все было необычно и таинственно. Таким Петр Григорьевич с детства представлял себе жилище лесного колдуна. Сам хозяин, несмотря на улыбчивую маску внешнего добродушия, посматривал на Ерожина и Михеева из своих щелочек глаз настороженно. Петр Григорьевич это быстро отметил и наблюдал за Халитом пристально. Его отношение к московским гостям резко изменилось после того, как внучка Дарьи Ивановны о чем-то с азиатом пошепталась. Валя глазами указала Халиту на Глеба, и Ерожин понял, что разговор идет о них.

— Давай, моя твоя по одной пить будем, — предложил Халит, подсаживаясь к сыщикам.

— Мне за руль садиться, — отказался Глеб.

— Зачем за руль. Время ночь. Гулять будем, потом спать будем, — весело возразил Халит.

— Не смотрите, что тут место мало. У меня целый дом пустует. Муж приказал к нему переехать. Я не хотела, да против хозяина не попрешь, — улыбнулась Дарья Ивановна, поддерживая приглашение Халита заночевать в Крестах.

— Глеб, раз нас оставляют, давай вдарим по самогону. Давненько я первачка не пробовал, — легко согласился Петр Григорьевич. Он чокнулся с Халитом и залпом осушил граненый стаканчик. Когда Халит отошел к другим гостям, Ерожин тихо сказал Глебу:

— Заставить русскую бабу переехать из своего дома, да еще в одной деревне, не так-то легко. Надо понять, в чем тут секретик. Пить по-настоящему умеешь?

— Как по-настоящему? — переспросил Глеб.

— По-настоящему — это значит жрать водку как свинья и при этом оставаться джентльменом и все соображать, — пояснил подполковник.

— Друзья по морю не жаловались, — улыбнулся Михеев. Он и впрямь мог выпить ведро и внешне не хмелеть.

— Тогда вперед, — ободрил подполковник Глеба, обвел глазами присутствующих и гаркнул:

— За молодых!

Тракторист Гена и однозубый Коля москвича радостно поддержали. Супруга тракториста, суровая Прасковья, еще больше насупилась, но стаканчик подняла. Улыбчивая Зина охотно поддержала тост. Валечка налила себе клюквенного морсу, и только Вера продолжала сидеть безучастно.

— Ты, Вера, почему такая кислая? Ты маму не отпеваешь, а замуж выдаешь. И выдаешь за хорошего человека. Ну-ка, давай поднимай свою чарку, — обратился Ерожин к дочери невесты.

Та подумала, хотела что-то возразить, но молча подняла стаканчик с самогоном.

— И не страдай. Я в Узбекистане хороших людей не меньше, чем в России, видел. Видел и дерьмо, так его и у нас хватает. Верно я говорю, Халит? — продолжал подполковник воспитательную работу с унылой Верой.

Неловкость, возникшая в избе после появления незнакомых большинству присутствующих москвичей, исчезла. Санек тихо выбрался из своего угла, поставил на допотопный проигрыватель пластинку и подошел к Вере:

— Потанцуем, соседка?

Вера, порозовевшая после самогона, осмотрела бывшего однокашника оценивающим женским взглядом и, усмехнувшись, поднялась из-за стола. Потянул свою мрачную супругу в круг и тракторист Гена. Прасковья вышла и по-мужски повела подвыпившего мужа. Смешливая Зина сама подскочила к Глебу и, не обращая внимания на ворчание однозубого Коли, пригласила Михеева. Огромный Глеб неловко топтался посередине горницы, стараясь не задеть головой лампочку. Дарья, с удовольствием оглядев танцующих гостей, взялась за самовар. Валя, раскрасневшаяся и довольная, вскочила помогать бабушке-невесте. Она в душе очень одобряла поступок Дарьи Ивановны и даже на время забыла о своих женских проблемах.

— Твоя хорошие слова сказал. Моя в Узбекистане всю жизнь жил. Горя знал, но и радость видел. Люди хорошие везде много. — Халит подсел к Ерожину и наполнил ему стаканчик. — Рыбу кушай. Моя сам рыба ловил.

Это зайчик печеный. В городе не найдешь. Халит сам стрелял, сам готовил. Угощайся.